— Так ты устала? Что стоишь? Садись тогда! — говорит Лёша.
— Не устала, нет. Просто эмоционально по нулям себя чувствую. Так, знаешь, на нейтральной передаче. Нет эмоций. Невозможно жить на полную громкость — когда за четыре часа надо прожить всё — от невероятной радости до боли расставания с человеком, который идёт на войну. Четыре часа, представляешь? Как целая жизнь. Слёзы, смех, слёзы, смех, слёзы… Потому я сегодня будто в пенопластовой пелене.
— Как он? Что рассказывал?
— Всё то, что ты видел. Что ты знаешь. Трёхсотые. Двухсотые. Мыши. Целые полчища мышей. Голодные местные дети. Мальчик, которого отец привёл, чтоб бойцы подкормили. А у мальчика дрожали руки, и он ел быстро, как зверёк. А мыши сожрали у Вани форму и деньги в сумке. Но молитвы тех, кто здесь, спасают. И ангелы-хранители ощущаются совсем физически. У тебя тоже так было?
— Да, — кивает Лёша. — Похоже. И ещё — у меня тоже сейчас отпуск должен был быть. Но задело, видишь, за пару недель до отпуска. И вот, отдыхаю.
Я киваю. Вижу.
— У меня тоже была раньше жизнь. Жена, дети. Двадцать лет прожили. Точнее, двадцать один. И чувствую — не хочу больше так. Ругаемся, как кошка с собакой. Любви нет. Ну, я на работе к начальнику подошёл: «Дайте общежитие!» И начальник мне выделил комнатку в общаге. Я взял трусы, футболки, ушёл налегке. Месяц прошёл — домой прихожу к жене. Обсудить — что, как. Жена говорит: «Возвращайся!» — «А смысл? — говорю. — Тебе как, полегче стало без меня?» Она говорит: «Ну, вроде да». — «Ну, — говорю, — тогда и нечего начинать снова». — «Бери деньги из заначки, — говорит жена, — купи себе однушку какую. Что ты будешь, как бомж, по общагам шарахаться!» А я поискал-поискал и двушку купил в новом доме. Начал жить один — скучно. Попивать стал. И пошёл на СВО. Думаю, пусть моя жизнь пригодится ещё.
— Пригодилась, — говорю.
— Пригодилась, — кивает Лёша. — И знаешь, жить захотелось. Там по интернету познакомился с девушкой. Она меня поддерживает. Она тоже из моего города. Город Усть-Кут. Не слышала такой? Я ей сказал, что ранило. И сильно. А она говорит: «Ничего, главное — живой». Хотела сюда даже приехать. Я не пустил. Пусть подлатают слегка, согласна?
Я киваю. Поправляю одеяло. Смотрю в глаза. Сую Лёше в рот вейп — на пару вдохов. И возвращаюсь к Никите.
…Артур спрашивает: «Кто будет ужинать?» И идёт греть в микроволновке макароны с морепродуктами.
— А я яблоки люблю, — говорит Никита. — Картошку вообще не ем. Не то. А яблоки могу на первое, второе и третье. Мне здесь, в госпитале, все отдают свои яблоки, кто не любит.
Я киваю.
Смотрю на Никиту. Сила, молодость, красота, совершенство. Прикован к кровати. Как неправильно это всё. Как больно…
— Что болит сейчас? — спрашиваю.
— Нога ноет, — говорит Никита. И добавляет: — И душа.
Улыбается.
— Мне бы кровать отодвинуть, — говорю, — чтоб до души дотянуться.
— Не получится, — качает он головой. — Никак. Лучше тогда идите к другим, чтоб им помочь.
— Не получится, — говорю, — не страшно. Буду работать с тем, до чего дотянусь.
Раскачиваю грудную клетку. Спазм тихо уходит. Будто шарик сдувается. Никита становится мягче и глуше.
Смотрю на стену.
На стене икона Серафима Саровского. Скрестив руки на груди, святой будто говорит со мной: «Помоги им. Помоги, чем можешь. Даже тем, кто отказывается от массажа».
Напротив Никиты лежит Валерий. Одна нога ампутирована. Вторая травмирована — вырваны куски мышц. Валерий боится новой боли. Прикосновений. И настойчиво отказывается от массажа.
Я обещаю не делать больно.
Касаюсь едва заметно.
— Удивительно, — говорит Валерий. — Боли стало меньше.
Заканчиваю массаж. И… понимаю, что нужен перекур. В смысле перерыв. Я чуть было не потянула на себя дверь в четырнадцатую палату. Но сама себя остановила и вышла в коридор.
И будто вынырнула из той реальности.
Попила воды из бутылки.
Взяла в руки телефон. Написала детям: «Ужинайте. Буду поздно. Люблю». И забила в поисковик «аутопластика». За полтора года в госпитале сегодня я впервые увидела двух бойцов с руками, пришитыми к животу…
Я не могу показывать в палате, что я в шоке. Я глажу руки. Расслабляю плечи. Показываю: всё отлично. Стандартная ситуация. Восстановление кожного покрова. Работы сосудов. Что проще. Всё под контролем врача. А мы просто чуть снимем напряжение. В руках. Плечах. Голове. Три недели пролетят как один день. Вот увидишь!..