Теперь настала моя очередь хохотать.
Ночь стремительно накрыла кроны деревьев над нами. Шарлотта наложила мне на висок свежую повязку. Я затушил огонь и забросил подальше рыбные кости, а она тем временем забралась в кузов грузовика и расстелила нам постели на носилках.
— А что вы думаете насчет Алджернона?
Мы с псом переглянулись, и я скривился. Уверен, если бы пудель смог, он бы сделал то же самое.
— Так и человека-то звать негоже, не то что невинное животное.
— Но все другие имена вы тоже отвергли.
— Нельзя называть бедного зверя Арчибальдом, Борегардом или Седриком.
— А Дигби? Или Юджин?
Я понял, что она подтрунивает надо мной, когда она продолжила:
— Фаунтлерой?
Последовала пауза, а за ней — едва слышный смешок.
— Именно это я пытался внушить своему сыну, — сказал я, обращаясь к псу, который, судя по наклону головы и навостренным ушам, был само внимание. — Женщины — достойные создания. Приятные и сильные. Но порой ведут себя странно, и лучше всегда иметь это в виду.
Шарлотта выглянула из кузова, улыбаясь во весь рот:
— Совет полезный. Однако хочу предупредить, что сами женщины предпочитают, когда их называют загадочными.
Загадочными. Скрытными. Я не понимал, почему она не призналась мне, что знала моего сына.
— Я это учту.
Мы смотрели друг на друга несколько кратких секунд, и в отблесках огня мне показалось, что она покраснела.
— Ну, все. — Голос ее звучал по-деловому, что мне в ней особенно нравилось. — Постели готовы.
— Укладывайтесь. Мы с псом еще разок пройдемся по периметру.
— Постарайтесь, пожалуйста, не напугать меня, когда вернетесь.
У меня не было ни малейшего желания встретиться с ее кольтом.
— Я свистну, когда мы будем приближаться.
И я продемонстрировал, как именно. Пес насторожился.
Луна была в растущей фазе, но сквозь кроны деревьев ее свет почти не проникал. В темноте жизнь в лесу продолжалась: издавали различные звуки ночные звери и птицы, воздух благоухал смесью запахов земли, воды и деревьев. Несмотря на темень, я почувствовал себя в своей тарелке — впервые с тех пор, как оказался на континенте.
Пудель замер и издал низкое рычание.
— В чем дело, малыш?
Полоска лунного света, просочившаяся сквозь густые ветви, отразилась в его глазах. Я положил руку на голову пса и почувствовал, как его тело пробрала дрожь. Я ожидал, что пудель сбежит, но он продолжал следовать за мной, черной тенью на бесшумно ступающих лапах. Я повернул обратно к лагерю.
Пока мы возвращались в темноте, нам служил маяком какой-то источник света, и я понял, что Шарлотта зажгла фонарь. Я свистнул, мы подошли к кузову грузовика, и пес запрыгнул внутрь. Моя спутница уже улеглась, и я решил, что она спит, пока она не засмеялась оттого, что пес запрыгнул к ней на носилки и начал тыкаться в нее носом.
Она приподнялась на локте:
— Хамфри, тут не хватит места для двоих. Как тебе такая кличка? Или, может, Лоренс?
Пес ничем не выказал, что одобряет эти предложения, зато, пристроившись в уголке согнутых в коленях ног Шарлотты, пояснил ей, что она ошиблась в другом. Он свернулся в клубок и вздохнул, положив голову ей на бедро. Она погладила длинную узкую морду.
— Может, стоит поискать его хозяина? Вдруг он потерялся?
— Пудели — очень умные собаки. Имей он куда вернуться, давно уже был бы там.
— Мой отец обожал своего кунхаунда, а тот не любил никого, кроме него. У меня никогда не было своей собаки. А у вас?
— А как же. Дома у меня две — Бесс и Бракен, — помогают пасти овец. Бесс готовилась ощениться, когда я уезжал. У нас всегда был дома целый зверинец. Оуэн вечно кого-нибудь спасал.
Закрыв одну из дверец кузова, я забрался внутрь. Другую дверцу оставил нараспашку, чтобы не пропустить незваных гостей. Затем снял ботинки и вытянулся на постели, которую приготовила для меня Шарлотта.
Она повернулась на бок и подложила ладони под щеку.
— У вас есть еще дети, кроме Оуэна?
Я потянулся и задул фонарь. Едкий дым закружил у меня над головой и поднялся через вентиляционное отверстие, исчезнув в ночи, словно птица-призрак. Я лег на спину и тоже подложил руку под голову.
— Нет. — Ответ вылетел, как воздух, из груди и пропал в темноте облаком дыма. Я прочистил горло. — Нет. Было еще двое. Близнецы. Погибли при родах вместе с моей женой.
— Зря я спросила…