Оживившись, я сказал себе: «Довольно!» Хватит упиваться горем. Я присел и слепил комок, достаточно крепкий, но не слишком, чтобы не причинить боль жертве. Вставая, запустил его и попал Оуэну прямо в грудь, снежок взорвался и окутал его облаком снежинок.
Моргая глазами и вытираясь, он грохнулся на зад. А потом, издав боевой клич, достойный лучших кельтских воинов, вскочил на ноги и бросился на меня. Я позволил ему повалить себя на землю и забросать пригоршнями снега. Он хохотал, а Рианнон с лаем носилась вокруг.
Когда из моей груди вырвались первые смешки, мне стало стыдно. Казалось, эти звуки пронзают мне сердце, но пока я, смеясь, барахтался в снегу с сыном, вся сердечная боль куда-то ушла.
Я пробудился так резко, что зашелся в приступе кашля.
Тут же рядом возникла Шарлотта, которая помогла мне сесть и дала попить из фляжки. С жадностью поглощая прохладную воду, я чувствовал, как успокаивается мое саднившее горло. Я попытался осмотреться, в глазах жгло, их щипало, и все вокруг расплывалось. Шарлотта протянула мне носовой платок, я полил его водой и протер лицо и глаза.
— Полевой госпиталь устроили в соборе, — объяснила она. По обе стороны нефа и в центре стояли ряды коек, врачи-и медсестры еле протискивались между ними. — Ожогов у вас нет — только подпалины и волдыри. Но врачи беспокоились за легкие. И, кстати, могу поклясться, того доктора я уже где-то встречала…
Я попытался заговорить, но из горла вырвались лишь каркающие звуки.
— Попейте еще, — уговаривала Шарлотта, присев на край койки. — Вы меня напугали. Когда здание начало рушиться… — Она отвернулась, на минутку примолкла и, глубоко вздохнув, указала подбородком на другую сторону нефа: — Похоже, нашему псу больше нравится врачевать, чем воевать. Он тут прошелся по всему залу, ни одного пациента не пропустил.
Пудель лежал на коленях у одного из раненых, и тот поглаживал его по голове. Простыня, прикрывавшая его ноги, после коленок словно проваливалась. Раненый, должно быть, поймал мой взгляд, потому что посмотрел на меня и кивнул.
— Сколько людей погибло? — Хриплый шепот обдирал мне горло.
Шарлотта повернулась ко мне:
— Двое. Раненый и врач. Последний раз их видели на третьем этаже.
Я кивнул. Я знал, что произошло с раненым.
— Однако спасены почти сто пятьдесят человек.
— А нашли, кто… — Кашель заклокотал в легких, и я отпил еще глоток из фляжки. — Нашли тех, кто стрелял по больнице?
— Нет. Сопротивление вышло из-под контроля. Полковник был прав. Тут словно революция бушует.
Голос мой по-прежнему едва слышно хрипел, но кашель утих.
— Долго я тут нахожусь?
— Меньше суток. Пожар случился вчера.
В голове вновь зазвучал смех сына. Я свесил ноги вниз и опустил голову, пережидая, пока перед глазами перестанет плыть и восстановится равновесие. Мои руки по локоть были покрыты россыпью волдырей.
— Мы задержались. Нам надо…
Шарлотта положила мне на колени стопку одежды: запасной комплект, приготовленный мною для путешествия. Между майкой и брюками лежала кобура с люгером.
— Все остальное выбросили. Одевайтесь и уходим отсюда.
Мы продвигались на восток сквозь колонны войск, которые направлялись на север вслед за отступавшими немцами.
— Спроси меня кто, я сказала бы, что войне конец. А вы как думаете?
Вши вперемежку с крысами, пыль и грязь, перемешанные с кровью, свистящие над головой снаряды и желтый газ, накрывающий окопы, — вот что заполняло мою память. Я запустил пальцы в шерсть Отто и постарался отделаться от этих воспоминаний.
— Это зависит от того, не остановят ли их у порога Гитлера.
— Кто их остановит? Немцы?
— Нет. Те, кто ведут эту войну за своими письменными столами.
Я опустил руку в карман, и меня пронзила тревога, когда я нащупал там пустоту. Пальцы не ощутили хруста бумаги, и сердце чуть не выпрыгнуло из груди, прежде чем я вспомнил, что на мне другая одежда.
— Я сохранила письмо.
Услышав спокойный голос Шарлотты, я посмотрел на нее. Не отрывая глаз от узкой колеи, она протягивала мне конверт. Я собрался было взять его, но тут рука у меня задрожала. Мне пришлось сжать пальцы в кулак и подождать, пока пройдет слабость.
Письмо было теплым. Я расправил потертые края и засунул его в карман. Потом положил руку поверх кармана и прощупал бумагу сквозь слой ткани.
— Забыла вернуть обратно вашу сигарету.
— Неважно. Я не курю.
Шарлотта бросила на меня быстрый взгляд и улыбнулась. Темное крыло брови приподнялось, и она вновь уставилась на дорогу.