— Твоя очередь, — прошептал я, чтобы не потревожить детей.
Она села, потерла ладонями лицо и достала из кармана пальто шарф.
— Все в порядке?
— Так и есть. Ночь тиха и прекрасна.
Мы поменялись местами, и я устроился в тепле, оставшемся после ее тела. Она заняла мое место и, замотав шею шарфом, приняла ту же позу: спрятала пальцы под мышками и обратила голову к небу.
Я думал, что не засну, но ошибся. Когда с первыми лучами света я пробудился, небо было цвета кровоподтека, а все вокруг окутали серые тени.
Дети просыпались с неохотой, малышка расплакалась. В утренней тишине крики девчушки звучали оглушающе, и Шарлотта поспешила ее успокоить. Пока она меняла Анне-Мари подгузник, та плакала все громче. Я не сводил глаз с ущелья.
Но как только девочка оказалась сухой, плач прекратился. Шарлотта взяла Анну-Мари на руки, похлопывая ее по спинке, и подняла на меня встревоженный взгляд:
— Ты заметил кого-нибудь?
— Нет. Но это не значит, что плача никто не услышал.
Она накормила детей и пуделя, а я тем временем собрал постели и одеяла. Как только самые младшие заняли свои места в рюкзаке и переноске, мы приступили к опасному подъему.
— Вперед! — скомандовал я псу. — Я пойду за тобой.
Он начал взбираться по крутому склону, я осторожно следовал за ним. По небу румянцем разливался рассвет. В густой тени было все еще зябко. Несмотря на тусклый свет, фонарь зажигать не пришлось.
— Шарлотта, скажи детям, чтобы шли за мной след в след.
Полукилометровый подъем был тяжелым. Трое старших детей справились с моей помощью. Когда мы достигли амфитеатра, там дул сильный ветер. Я отвел ребят подальше от края, затем снял с себя рюкзаки и положил их на землю. Симона спала в своем мешке. Я проверил, как она там, и малышка высунула головку наружу, но тут же юркнула обратно в теплый кокон — ветер хлестнул ее по щекам.
— Сидите тут. Я пошел за остальными.
Старшая девочка кивнула и обхватила руками шею Отто. Дети уселись около рюкзаков с подветренной стороны, но это их почти не спасало.
Я спустился за Шарлоттой и другими детьми. Они с трудом преодолевали путь. Шарлотте приходилось поднимать на следующий выступ каждого в отдельности.
— Далеко еще?
Я нагнулся и подхватил ребенка, которому она помогала.
— Дальше я понесу их сам.
Я четырежды поднимался ко временной стоянке на вершине, перенося детей по одному на спине и оставляя их с Отто и другими ребятами ждать, пока я принесу следующего.
Последним был Гуго. Когда он, улыбаясь, протянул ко мне руки, я улыбнулся в ответ:
— Это мы с тобой уже делали, cariad.
Шарлотта поднималась вслед за мной. Услышав за спиной шорох скатившихся камней, я оглянулся. Она стояла, крепко прижимая к себе переноску с Анной-Мари.
Я тоже остановился:
— Ты поранилась?
— Нет, всего лишь оступилась.
До вершины хребта мы добрались без каких-либо неприятностей и отдохнули там, прежде чем продолжить путь. Мы шли по хребту на север, потом повернули на восток.
Ветер был настоящей пыткой: завывая над горами, он трепал волосы и одежду. Я шел, опустив голову: от ветра у меня слезились глаза.
Вскоре над пиками поднялось солнце, а к тому времени, когда мы достигли вершины, картина вокруг сильно изменилась. Зелени больше не было. Землю усеивали камни, кое-где виднелись буро-коричневатые растения. Островки снега превратились в лужи талой воды. Здесь начиналась зона тундры.
Но и у тундры есть свое незабываемое очарование. Растения, прилипшие к горным трещинам, были одновременно и живучими, и хрупкими. Жизнь продолжалась даже здесь, в безжалостной голой глуши.
Я остановился и посмотрел назад. Дети жались друг к другу, опустив головы и цепляясь за шерсть пуделя. Волосы Шарлотты растрепались, и пряди разлетались, словно ленты. Крича, чтобы быть услышанным, я указал на пик, высившийся над нами:
— Белая Лошадь!
Мы шли по тундре гуськом, склонившись, навстречу ветру, который толкал нас назад. Здесь, на высоте, ветер свирепствовал, но я надеялся, что, как только мы перейдем через гору, склоны обеспечат нам защиту от его неистовых порывов.
К середине дня мы были уже на леднике под вершиной Белой Лошади. Солнце подтопило снежный покров ледника, превратив его в кашу. Прикрывая глаза от слепящего света, я осматривал горные вершины.
— Сюда!
И я повел свое маленькое стадо вверх по каменистому склону, примыкавшему к леднику. Мы оказались на южной стороне вершины. Но я рассчитывал, что, если нам удастся срезать через ледник по диагонали, мы попадем на северную сторону пика — в место поблизости от озера, отмеченного на карте.