– Плохи дела. Прёт немец. Но уходить не одному. Группу надо создавать, вещи собирать и идти. Пока на фронте затишье. Но, – дед покрутил головой, – оно всегда перед бурей.
И правда: стоял конец сентября. Юра временно учился в местной, в селе по соседству, школе. Но на уроках было трудно сосредоточиться, а на переменах только и разговоров, что о войне.
А утром 30 сентября всё содрогнулось от канонады.
«Так близко ещё не грохотало, – подумал Юрий, – неужели и впрямь немец рядом?»
С каждым днём гул фронта всё надвигался и надвигался.
– Последний раз сегодня в школу идёшь, – сказал утром дедушка, – попрощайся с учителями и ребятам, а завтра утром – в Москву. Нехорошие у меня предчувствия.
Юра так и сделал. Оставил в школе взятые на время учебники, тепло со всеми обнялся и пошёл краем леса домой. Дедушка строго-настрого запретил ходить по открытому месту – всюду самолёты.
– Паренёк, подожди! – окликнул его незнакомый мужской голос.
Юра обернулся и вздрогнул от неожиданности: в лесу, за кустами и деревьями, стояли наши бойцы. Ближе всех был стройный худощавый командир. Война шла уже четвёртый месяц и, благодаря обсуждению её с непризванными в армию односельчанами и одноклассниками, Юра научился прекрасно разбираться в званиях и должностях. «Лейтенант, – увидев два кубика в петлицах, мгновенно определил он, – стрелковых частей».
– Лейтенант Климов, – представился командир. – Ты, паренёк, из какой деревни?
– Из Каменки.
– Так, – задумчиво кивнул лейтенант, – ясно, куда мы вышли. В деревне наши?
– Конечно, – недоумённо ответил Юра, – кто же ещё?
– Как кто? – в свою очередь удивился лейтенант. Посмотрел на мальчишку долгим взглядом и размеренным тоном сказал то, от чего Юрию стало страшно: – Немцы прорвали наш фронт под Брянском. Армия в окружении. Мы идём на Сухиничи.
Юра озадаченно посмотрел на лейтенанта и десяток бойцов рядом с ним. Заметил, что все они были небритыми, измождёнными, некоторые в бинтах.
– Нам нужен проводник, чтобы выйти на Сухиничи, – продолжил лейтенант. – Не сегодня-завтра здесь будут немцы. Кто-нибудь может нам помочь?
– Ну… – мальчик был в растерянности, но внезапно его осенило: – Дедушка! Мой дедушка – лесник. Конечно! Он вас проведёт через болота на Сухиничи. Уж туда-то немцы не сунутся.
– Отлично, – кивнул лейтенант, – веди нас к дедушке.
Не выходя из леса, отряд дошёл до дома Терентия Ильича.
Юра быстро сбегал на кухню и вынес несколько кружек. Солдаты, прислонив винтовки к плетню, никак не могли напиться вдоволь колодезной водой. А утолив жажду, наполнили фляжки. На свету ещё заметнее были шрамы, грязь на шинелях и пропитанные кровью бинты. И усталость. Безнадёжная, невыносимая…
Вдруг лейтенант подозвал Юру взмахом руки.
Бросив изучать винтовку какого-то бойца, Юра зашёл в дом.
– Такие дела, внучок, – с расстановкой сказал дедушка, – немцы Орёл взяли.
– Что? – Юра чуть не подскочил. – Не может быть!
– К сожалению, – кивнул лейтенант. – Орёл взяли и прут к Мценску. Из окружения мы ещё не вышли. Вся наша 50-я армия в котле.
– Но ничего, дедушка вас через болото выведет, там тропинка есть, он знает.
– Нет, – покачал головой Терентий Ильич, – не ходок я сегодня. Ревматизм, будь он неладен! Осень настала – обострение. Не то что через трясину – от печки-то далеко не могу отойти.
– А одни, – замотал головой Юрий, – одни вы через трясину не пройдёте. Это же топь! Даже лоси иногда тонут, если забредут сдуру.
– Правильно, – не повышая голоса, как о чём-то простом и повседневном, сказал Терентий Ильич. – Я отряд сквозь трясину провести не могу, это сделаешь ты.
– Я?! – Юрий, выпучив глаза, посмотрел на дедушку. – Я ни разу без тебя туда не ходил.
– Всё когда-то приходится делать в первый раз, – вздохнул дедушка. – Тебе идти, больше некому.
Времени на сборы было мало: топь нужно успеть пройти до наступления темноты. Бойцы наспех пообедали тем, что успела приготовить бабушка. Набрали в вещмешки нехитрой снеди. «Берите, берите, – уговаривала Вера Васильевна, – нам хватит». А дед раз за разом экзаменовал Юрия на знание тропинки через топь.
Прощание было тяжёлым. И дедушка, и бабушка, и Юра понимали, что, скорее всего, не увидятся больше никогда. Ясно понимали, но натужно делали вид, что никакой трагедии не происходит.
– День давно, – сказал наконец дедушка. – Пора вам, братцы. Удачи!
И тут бабушка, не выдержав, зарыдала. Всхлипнул и Юра.
– Ну, будет! – цыкнул и на неё, и на внука Терентий Ильич. – Война идёт. А вы тут нюни распустили. Победа будет за нами! Идите!