ЭФРОН (читает). Не желая ничего скрывать от следствия, я должна сообщить, что мой отец является агентом французской разведки.
СЕРЫЙ ЧЕЛОВЕК. Вас полностью изобличила в своих показаниях ваша любимая дочь. Намерены ли вы теперь прекратить запирательство?
ЭФРОН. Я не считаю себя изобличенным. Эти показания ложны. Они были даны под давлением. Я требую, чтобы вы немедленно освободили мою дочь!
СЕРЫЙ ЧЕЛОВЕК. Подумайте хорошенько. Ваше препирательство может печально отразиться на ее судьбе. Только ваше чистосердечное признание облегчит ее участь.
ЭФРОН (подавленно). Если моя дочь считает меня шпионом, то, следовательно, я шпион и под ее показаниямиподписуюсь... Прошу следствие прервать допрос, так как я не совсем хорошо себя чувствую.
СЕРЫЙ ЧЕЛОВЕК. Ваша просьба будет удовлетворена, только сообщите, кого вы завербовали во французскую разведку?
ЭФРОН. Я никого и никогда ни в какую иностранную разведку не вербовал.
СЕРЫЙ ЧЕЛОВЕК. Вы лжете. Следствие располагает достаточными материалами, опровергающими ваше утверждение. Может быть, вы начнете давать показания?
ЭФРОН. Сейчас я ничего не могу говорить, я очень утомлен.
Видение исчезает.
ЦВЕТАЕВА. Он не виновен. Даю слова поэта: Серёжа больше жизни любил Советский Союз и идею коммунизма и готов был идти за неё на смерть. Он был беззаветно предан своей родине.
СЕРЫЙ ЧЕЛОВЕК. А есть ли у него родина? Он оказался французским шпионом, который пробрался в органы, чтобы передавать сведения о работе НКВД французской разведке. Во Франции он через "Союз возвращения на родину" засылал в Россию террористов и шпионов для сбора секретных сведений, а потом и сам под чужим паспортом пробрался в Москву для той же шпионской деятельности. Он очень виноват перед вами.
ЦВЕТАЕВА. Мой муж - самый честный, самый благородный, самый человечный человек.
СЕРЫЙ ЧЕЛОВЕК.Но его доверие могло быть обмануто.
ЦВЕТАЕВА.Мое к нему - останется неизменным.
Я с вызовом ношу его кольцо
- Да, в Вечности - жена, не на бумаге.
Его чрезмерно узкое лицо
Подобно шпаге.
В его лице я рыцарству верна.
- Всем вам, кто жил и умирал без страху.
Такие - в роковые времена
Слагают стансы - и идут на плаху.
СЕРЫЙ ЧЕЛОВЕК. Браво! Прекрасные стихи. Имея такую жену и понимая, какой вы поэт, он не имел права подвергать вас риску, не имел права становиться тайным агентом. Но думал ли он о вас? Теперь вы сами должны позаботиться о себе. (Достаёт из кармана листок.) Это ваше заявление? (Читает.) В Совет Литфонда. Прошу принять меня на работу в качестве судомойки в открывающуюся столовую Литфонда.
ЦВЕТАЕВА. Моё. Откуда оно у вас?
СЕРЫЙ ЧЕЛОВЕК. Это вас не касается. Могу сказать одно: место судомойки в столовой вы не получите. Но у нас есть для вас одно вакантное место. Вы знаете немецкий?
ЦВЕТАЕВА. Да, с детства.
СЕРЫЙ ЧЕЛОВЕК. Прекрасно. В Елабуге организуется лагерь для военнопленных немцев, и нам требуется переводчик снемецкого. Предлагаем вам сотрудничество.
ЦВЕТАЕВА. Значит, вы меня вербуете в органы? Предлагаете стать доносчицей?Знайте одно: здесь, в Союзе, я всегда буду с преследуемыми, а не с преследователями, с жертвами, а не с палачами.
СЕРЫЙ ЧЕЛОВЕК. И всё-таки, советую вам не торопиться с решением. Согласитесь сотрудничать с нами - и с жильем поможем, и вот вам работа переводчика. Нет? Ну, так вас никуда не возьмут... У вас ещё есть время хорошенько подумать над нашим предложением. А место очень хорошее.
ЦВЕТАЕВА. Мне в современности места нет. Может быть, мой голос соответствует эпохе, я - нет. Я ненавижу свой век.
О поэте не подумал
Век - и мне не до него.
Бог с ним, с громом, Бог с ним, с шумом
Времени не моего!
Если веку не до предков
Не до правнуков мне: стад.
Век мой - яд мой, век мой - вред мой,
Век мой - враг мой, век мой - ад.
СЕРЫЙ ЧЕЛОВЕК. И вы ничего не боитесь?
ЦВЕТАЕВА. Да, даже смерти. Никто не видит - не знает, что я приблизительно уже год ищу глазами крюк. Я год примеряю смерть. Смерть страшна только телу. Душа её не мыслит, поэтому в самоубийстве тело единственный герой.
СЕРЫЙ ЧЕЛОВЕК. Советская власть создала у нас все условия для гармоничной и счастливой жизни, поэтому самоубийств не может и не должно быть!
ЦВЕТАЕВА. Самоубийство не там, где его видят, и длится оно не спуск курка.
СЕРЫЙ ЧЕЛОВЕК. Но в христианстве самоубийство - страшный грех. Жизнь дана человеку Богом...
ЦВЕТАЕВА. Я ненавижу это христианское: Бог дал - Бог взял! Раз дал значитмоё! Значит, я имею право распоряжаться сама. И потом, спрашивал ли он меня - хочу ли я именно этой жизни.
Пора снимать янтарь,
Пора менять словарь,
Пора гасить фонарь
Наддверный.
(Себе.) Аля тоже писала стихи. Но Але и Сергею я больше не нужна.
И если в сердечной пустыне
Пустынной - до краю очей
Чего-нибудь жалко - так сына
Волчонка - ещеповолчей...
Я хотела бы умереть, но приходится житьради Мура. Единственное, что привязывает меня к жизни - любовь к сыну, всё остальное - выталкивает.
СЕРЫЙ ЧЕЛОВЕК. Значит, вы не хотите подумать о судьбе сына?.. Если сын вам так дорог, то советую позаботиться о его будущем. Всё зависит от вашего решения. Завтра я зайду к вам за ответом. (Уходит.)
ЦВЕТАЕВА. Я должна уйти, чтобы не мешатьМуру. Я стою у него на дороге. Я хочу, чтобыМур жил и учился. Я для него больше ничего не могу и только его гублю. Без меняМуру должно быть хорошо. Он не будет отягчён нашим с Серёжей прошлым: "сын за родителей не отвечает". Отец уже изолирован, матери не будет. Мальчик будет чист перед советской властью. Мальчиков надо баловать, им, может быть, на войну придется...
И вот в последний раз звучит голос Леонида Утесова, поющий танго "Лунная рапсодия". В воображении Цветаевой возникает танцующая пара - Аля иМур. Аля в арестантском лагерном халате, на голове - красный чешский платок,Мур в военной форме.
УТЕСОВ. Был вечер ясный, был тихий час.
Одна луна как верный страж
Оберегала в парке нас.
В тени ветвей пел соловей,
И песнь лилась, и ночь была
Ясней от блеска ясных глаз.
Я помню лунную рапсодию
И соловьиную мелодию,
Твой профиль тонкий, голос звонкий,
Твои мечты!Ну где же ты?
Звучи же, лунная рапсодия,
Твой голос слышу в каждой ноте я,
Твои улыбки в звуках скрипки,
Поют альты, я слышу - ты!
Аля иМур останавливаются и застывают, опустив головы.
Я не хочу умереть, я хочу не быть. Мне часто снится, что я себя убиваю. Стало быть я хочу быть убитой, этого хочет мое скрытное я, мне самой незнакомое, тольков снах узнаваемое, вновь и вновь познаваемое.Единственное мое истинное, мое старшее, мое вечное я. В большие часы жизни это оно осознает, кто решает. Следовательно - я ничего не могу изменить в движении моих стихий в движении к концу... Я, конечно, кончу самоубийством. И, может быть, я умру не оттого, что здесь плохо, а оттого, что "там хорошо". Теперь я знаю - пора! Россия без меня обойдется. (Садится за стол, пишет.)Мурлыга!
Мур поднимает голову, словно слыша голос матери.
Прости меня, но дальше было бы хуже. Я тяжело больна, это уже не я. Люблю тебя безумно. Пойми, что я больше не могла жить. Передай папе и Але (Поднимает голову и Аля.) - если увидишь - что любила их до последней минуты и объясни, что попала в тупик.
Сверху медленно опускается петля. Темнота. Звучит голос Цветаевой.
ГОЛОС ЦВЕТАЕВОЙ. Я вечности не приемлю!
Зачем меня погребли?
Я так не хотела в землю
С любимой моей земли!