«Просто сделай это, девочка, просто сделай!»
Вики глубоко вздохнула (и вовремя!) и начала разрезать кишки ножом. Она никогда не готовила ничего сложнее полуфабрикатов, но прекрасно помнила, как мать просила ее помочь перед обедом очистить от потрохов курицу, а то и свинью. Отец держал тушку, а она, восьмилетняя, ползала под ней на корточках с миской, собирая в нее требуху.
Точно такое же ощущение, подумала Вики, и весь ее страх исчез, как и брезгливость. Она растерла меж пальцев бурую жижу полупереваренной пищи. И какая разница между свиньей и человеком? Вики на секунду снова стала Шарлотой, вернулась в крошечный домик под Ригой… Ее мать, улыбчивая, с молочно-белыми добрыми руками, так же точно тянула внутренности жертв. Легко ли ей было? Привыкла ли она?
Но она никогда никого не убивала, одернула себя Вики, вернувшись в реальность.
Иродиада тоже не отрубала голову Иоанну, подсказало сознание.
И в следующее же мгновение вернулись и страх быть пойманной, и стыд, и брезгливость. Но руки продолжали свое дело.
В некоторые минуты ей хотелось все бросить, позвонить в полицию и сдаться, она тянулась к телефону грязными руками, но вовремя останавливала себя. Несколько раз Вики садилась на пол и начинала тихо плакать. Руки ныли, все тело болело, но останавливаться на полпути она не позволяла себе — страх торопил. Девушка снова поднималась на ноги и принималась кромсать и пилить мертвое тело. Наконец, в четыре утра, все было закончено. Вики повалилась на кровать и мгновенно уснула, успев только удивиться, как она только может: ее еще переполняли эмоции, как приятные, так и не очень. Сердце сжималось от страха, но Вики проспала почти до полудня.
Встав, Вики снова заволновалась, куда деть улики, но тут же себя успокоила. Искать Стэна сразу никто не будет, он взрослый мужчина. Даже если выяснят, что он был у нее, подумают, что он потрахался и ушел. Именно так она, во всяком случае, собиралась сказать копам, если они нагрянут.
Вики переоделась, приняла душ и вышла, держа в руках первый пакет с останками Стэна: мясо она сварила и вынесла бездомным собакам. Оставшееся же разрезала так, чтобы походило на обычные кухонные отходы. Все, что было возможно, пропустила через мясорубку, сделав фарш. Оставалось всего несколько проблем: кости, ногти и голова с зубами, по которым ее можно было опознать. Но голову Виктории как раз не хотелось выбрасывать. Она несколько раз брала череп в руки, смотрела на него, чувствуя, как час от часа меняется структура кожи под ее пальцами. Решать нужно было скорее, еще немного, и голова начнет неистово вонять, если к ней наведаются копы (да и просто новые клиенты, хотя пока в работе был простой), она попадется.
Через двое суток Виктория разделась со Стэном до конца. И только когда последние части его тела покинули ее дом, она ощутила, что дело завершено.
У людей такого склада характера, как Вики и Джерри, все всегда случалось только на второй-третий раз так, как должно было бы быть в первый. И убийства не стали исключением. Если Джерри просто не разобрался в том, что произошло (потом он не раз себя спрашивал, убил ли ту женщину в туалете или просто она потеряла сознание, был ли он действительно с ней в тот вечер вообще — алкоголь не позволял ему быть уверенным на сто процентов), то Вики рассматривала свое запланированное вдовство как акт самозащиты и совестью почти не мучилась. Первые сомнения в том, что она поступила неверно, нагнали ее спустя почти четыре месяца после похорон Стива, но девушке не составило труда убедить себя в том, что ситуация не предполагала иного исхода. Или он, или я, рассудила Вики. А вот то, что она сотворила с грубым клиентом, не на шутку затронуло ее душу. Вики свалилась на несколько дней с высокой температурой, вызванной — определенно — только нервами и ничем больше. Тут и там ей слышался запах крови, в полудреме, в которую она проваливалась каждые два часа, ощущение шелка простыни обращалось в прикосновение остывающей кожи, и девушка распахивала глаза, не сразу понимая, где находится и что происходит. Сердце все время заходилось галопом, грудь кололо, и Вики подолгу растирала ее, от однообразных круговых движений впадая в кататонию.
На третий день ей приснился Стэн, и в этом сне было больше чувственности, чем страха, хотя сценарий проигрывался все тот же: последние минуты клиента, его подрагивающая шея под ее руками, испуг в глазах… Вики полчаса после пробуждения лежала на постели, вслушиваясь в свои ощущения, и поняла, что ей стало легче. Тут уж ничего не поделаешь, подумала она. «Лучше б я его отпустила. Но теперь уже поздно соображать.»