Несмотря на то, что Джервис подозревал о тщетности своих надежд, он все равно ждал Викторию в единственном месте, где они могли бы встретиться вновь: в том самом ресторанчике. Но каждый вечер в течение недели он уходил домой не с ней.
Некоторых девушек, которых Джерри приводил к себе, он истязал больше, чем те просили (а некоторые не просили его вовсе, но ему, пьяному, было плевать). Он пытался представлять на их месте Викторию, но тщетно — за несколько дней ее образ позабылся, оставив после себя только смутное ощущение, как дыхание завершающихся школьных каникул, что-то неосязаемое, эфемерное. Он бредил ею, благо, теперь все дни у него были свободны. Куда бы он ни смотрел, он чувствовал, как пространство пронизано ожиданием Виктории.
Джерри выдумал себе мир, в котором Виктория недвусмысленно обещала ему прийти на встречу в то же время и в то же место, и он поверил в это настолько, что постепенно в нем начало расти негодование: где же она? Обманула! Спустя неделю мучительного ожидания он уже был уверен, что если (точнее, когда) Виктория наконец явится, он гордо напомнит ей, что она не выполнила обещание (все вы, женщины, такие, поманят и спешат увильнуть!), однако в тот миг, когда она действительно вошла в дверь, придерживая рукой хвост мокрых волос, чтобы капли не текли за шиворот, Джерри позабыл все свои ехидные фразы. Он просто смотрел, как она трясет зонтик, промакивает одежду и лишенное косметики лицо платком, заново собирает волосы и перетягивает их резинкой.
Он приподнялся из-за стола, готовый обратить на себя ее внимание, помочь с курточкой или зонтом, но она увидела его еще до первой фразы, до скрещения взглядов: словно затылком ощутила полудвижение у себя за спиной и обернулась.
— Привет.
Он так и остался в той позе, которую она заморозила своим первым взглядом: руки ухватились за стол, ноги полусогнуты, готовые поднять Джерри, но ему больше не нужно было вставать.
— Я не знала, встречу ли тебя здесь. Хотя надеялась.
Джерри снова плюхнулся на стул. В глубине души снова заворочалось недовольство: вот она, типичная женщина. Наверняка она врет! Но эту мысль затопила щенячья радость от ее улыбки, искренней и нарочитой одновременно — Виктория старательно подражала какой-то актрисе.
Они снова проговорили весь вечер, деля на двоих один дешевый салат. Оказалось, что это не Джерри упрекать Викторию во лжи: она была на заводе и знает, что он уволен. Но, судя по всему, это никак не отразилось на ее отношении к нему. Даже напротив, ее взгляд стал нежнее, чем был в день их знакомства.
Это почти было похоже на «нормальное свидание». Они говорили и делали много глупостей, а потом, когда во второй уже раз их под закрытие выгнали из ресторанчика, залезли через забор в парк неподалеку и танцевали в темноте под мелодию из мобильника Виктории.
Джерри уже тысячу лет ни с кем не танцевал медленный танец, хотя порой еще дергался на танцполе, если приход выталкивал его в гущу молодняка (впрочем, и там он больше щупал девиц, чем действительно пытался попасть в музыку). Виктория же будто «обтанцовывала» его. Джерри ничего и не приходилось делать, она передвигала его руки, ухватив за запястья, перекладывала их по себе, шепча только одно слово: «так», а сама крутилась, вертелась, вскидывала ноги выше головы с искусной грацией…
— Ты ведь танцовщица? — спросил он, когда они выбрались из парка и шлепали по мокрой мостовой. Виктория боролась с желанием снять натиравшие намокшие от росы туфли.
— Да, я младший инструктор в студии, — она не смотрела на него, уставившись на свои пальцы ног, но не из-за сосредоточившейся в них боли, а от смущения. — Уже поздно, прости, наверное, мне пора домой. Только у меня мобильник разрядился, не знаю, откуда позвонить…
— Тут совсем рядом мой дом, я поднимусь, чтобы вызвать тебе такси.
Виктория не стала возражать, и они пошли по темным дворам, изредка переговариваясь о всякой чепухе вроде погоды.
Уже в своем дворе, бросив на спутницу мимолетный взгляд, Джерри вздохнул. Виктория воистину оказалась особенной — еще ни с одной девушкой за последние десять-пятнадцать лет он не встречался целых два раза… И не то что не затащил в постель, даже не поцеловал!
Или… внезапно Виктория облизнула губы и тут резким балетным движением встала на цыпочки, обхватила Джерри за шею рукой и поцеловала.
Он схватил ее, прижал к себе, чуть было не начал, обезумев, сдирать с себя одежду прямо на улице, но вовремя спохватился, кое-как выцарапал ключи из заднего кармана, открыл подъезд и, подхватив Викторию под бедра, спиной начал подниматься по лестнице. Они не переставали целоваться ни на секунду, даже когда Джерри практически вынес девушкой дверь своей квартиры.