Они повалились на тощий матрас, заменявший Джерри кровать, не отрываясь друг от друга, уже не столько целуясь, сколько кусаясь, поглаживания перешли в щипки, но когда Виктория схватилась за ворот рубашки Джерри, намереваясь разорвать его, то вдруг замерла. Облизнула губы, потрогала их пальцем и посмотрела на него.
— У тебя кровь. Ох, прости, это я виновата. Иди, прижги йодом…
Джерри отстранился, словно в полусне, и встал. Обычно он бы сказал, что это ерунда, ничуть ему не помешает (к тому же, с маленькой крови все только начиналось), но теперь он даже не подумал, что может ослушаться Виктории. Пока Джерри шел до ванной, перед глазами у него все плыло, руки горели ощущением женского тела, ноздри раздувались, как у животного. Нависнув над раковиной, мужчина дал себе несколько минут передышки, чтобы осмыслить все произошедшее: возвращение женщины, о которой он грезил всю неделю, и ее нынешнее местонахождение — в его квартире, прямо за дверью, всего в паре метров от него. От одной этой мысли он весь напрягся, чувствуя, как полыхают огнем его жилы, как напрягся его пенис, словно настороженный зверек. Перед глазами у Джерри заметались образы голой, подмятой им под себя Виктории, стонущей, с красными следами его пощечин на щеках, грудях… Он невольно согнулся пополам, так ему хотелось сейчас ощутить ее плоть по-настоящему.
Плеснув на лицо только раз теплой водой, Джерри вернулся в комнату. Виктория не шелохнулась, когда он подошел к ней, даже встал совсем близко: она успела заснуть, перевернувшись на бок и трогательно подложив руки под щеку. Нужно ее разбудить, подумал Джерри, но не двинулся с места. Он застыл у матраса, перебирая в голове яркие картинки, в которых он тем или иным образом жестоко насилует Викторию. Но как только его колени коснулись матраса, еще раньше, чем он лег, Джервис понял, что не в состоянии сделать с ней ничего — просто физически он этого бы не смог. Его возбуждение ушло с физического плана на подсознательный, и, когда Джерри лег, созерцая плавный гитарный изгиб спины и бедра Виктории, он чувствовал себя скорее в ирреальном восторге наркотического прихода, нежели в обычном своем настроении. Хотел он ее все еще или нет, уже не имело значения — коснуться ее он не мог.
Глава 2
Утром Виктория, как ни в чем не бывало, причесалась, слегка накрасилась и, всунув натертые ноги в туфли, покинула жилище Джерри, не забыв поцеловать мужчину на прощание так, словно между ними действительно что-то произошло ночью. Джервис остался в полном недоумении на пороге квартиры, сумев запереть замок только когда очнулся спустя пару минут: не раньше, чем за Викторией захлопнулась дверь подъезда. Джерри вернулся в спальню, с размаху бросился на матрас (ушибив себе при этом колени) и, шаря руками по застиранной простыне, кое-как покрывавшей унылое лежбище, пытался собрать запах неполученной своей любовницы. Но он терялся в флюидах, оставшихся после множества предыдущих девок. Так, думая о Виктории и никуда не торопясь, мужчина задремал, не заметив, как мечты постепенно превратились во сны.
Ему снилась Виктория, пляшущая в круге света: то на залитой солнцем лужайке, в белой развевающейся тунике, чистая и святая, то на сцене, ухватившись руками за шест и раскидывая ноги выше головы. Но реальность оказалась далека и от того, и от другого.
Проснулся Джерри на закате, с гудящей головой, совершенно разбитый. Уверенный в том, что теперь точно больше не увидит Викторию, он решил напиться. Два следующих дня слепились в невнятное нечто, мутное, бессодержательное, как смазанная пальцем каллиграфия — то, что могло бы быть прекрасно, но что он намеренно испортил.
На третий день весь алкоголь в доме закончился, и за ним пришлось спуститься в магазин. Поднимаясь назад в квартиру, Джерри обнаружил в своем почтовом ящике конверт с визитной карточкой студии, где преподавала Виктория. Ни на конверте, ни внутри ни строки от нее самой, не считая адреса, не было. И в то же время, столь недвусмысленное предложение точно значило что-то.
Джерри чуть было не позабыл сумку с бутылками на лестничной площадке: ухватился за карточку, как за золотой билет, и начал подниматься в квартиру. Уже у самой двери вспомнил, что кое-что забыл, снова спустился и подобрал покупки. И все это — пока в голове звучало набатом имя Виктории.
Бутылки остались кое-как брошены на кухне, уже потерявшие свою привлекательность. По дате на конверте Джерри понял, что письмо было отправлено в тот же день, когда они в последний раз виделись с Викторией. Значит, она ждала его уже несколько дней!