— А! Он предлагал меня подвезти до дома, но за ним зашел его парень, так что прогулку пришлось отложить. А меня встретил мой, так что все довольны. Ты ведь меня проводишь? — Она подняла сияющее лицо на Джерри. — Ты сегодня очаровательно небрежно выглядишь.
На самом деле, Джерри был просто мечтой Вики. Постыдной, но такой сладкой: чем грязнее, неряшливей он был, тем больше напоминал ей о снах, в которых она трахалась с прокаженными, а потом просыпалась, мокрая и горячая, с тоской по тому, что только что испытала.
Они ввалились в квартиру Вики, неистово целуясь, но, сделав пару шагов, остановились и резко отпрянули друг от друга. Как только ее рот приглашающе приоткрылся, между ними встала невидимая стена, теперь растащившая их к разным концам узкого коридора. Виктория стянула на груди позаимствованный пиджак и опустила взгляд:
— Я не могу, — сказали они хором. Оба чувствовали, что если они переспят, случится что-то невообразимо прекрасное, и в то же время — предельно греховное, как вкушение плода древа познания. Этого нельзя было допустить.
Еще Виктория ощущала страх, что если она отдастся ему, их преклонение друг перед другом исчезнет.
А Джервис ощущал только бессилие. Нельзя заниматься сексом со Святой Терезой, нельзя вожделеть Деву Марию, это богохульство.
Виктория взбила волосы ладонью и со стоном усталости побрела в глубь квартиры.
— Мне нужно в душ. Я вся потная после целого дня танцев.
Пиджак она бросила на ближайший стул и, пройдя через аккуратную гостиную, скрылась за полупрозрачной дверью ванной. Она не заперлась, даже прикрыла ее неплотно, намекая и приглашая, но Джерри не двинулся с места. Вероятно, несмотря на бросаемые тут и там знаки, Вики и сама уже поняла, что их влечение друг другу будет нарастать с каждым днем, но не получит выхода никогда. Благословенное проклятие.
— Я за сигаретами, — бросил Джервис и вывалился из квартиры. Перед глазами у него все плыло, как после наркоза.
Он обнаружил себя глубокой ночью в какой-то забегаловке над стаканом с ромом. Напротив полубоком к нему сидела дородная рыжая женщина лет сорока.
— Вы со мной? — спросил Джервис. Женщина равнодушно пожала плечами.
Поехать к нему они не могли, поэтому по-быстрому трахнулись в туалете того же жалкого бара. Она была склизкой, как улитка, и неумелой шумной любовницей. Вульва ее напоминала развороченную взрывом яму, взорванную истерзанную плоть. Когда Джерри вошел в нее, он потерялся. Его член, выпрыгнув из тесноты штанов, обрел отнюдь не долгожданную свободу внутри влагалища новой знакомой. Он больше ощущал омерзение, чем вожделение, пока сотрясал телом рыжей проститутки стену кабинки, попутно думая, состарится ли лет через двадцать Виктория и станет ли так же безобразна, как эта тетка?
И, обезумев вконец от алкоголя, отвратительности происходящего и недоступности Виктории, он сжал горло рыжей и не отпустил, пока она не перестала дергаться в его руках. Только когда из носу потаскухи потекла тонкая струйка крови, Джерри понял, что наделал. Если бы дверь не была заперта, он бы выбежал и раскрыл себя, но, по счастью, за несколько секунд, в которые молодой человек пытался справиться с задвижкой, он немного пришел в себя. Следовало дождаться, пока туалет не опустеет.
Джерри усадил тетку на унитаз, а сам скрючился, рассматривая в щель под дверью ноги посетителей: женские и мужские. Не только они с рыжей потаскушкой использовали это место не по прямому назначению. Но вот, наконец, в туалете никого не осталось, кроме них: Джерри и его жертвы. Тогда Джервис, зная, что у него, возможно, всего минута времени, вышел, не забыв прикрыть дверь так, чтобы казалось, что она заперта. Ноги трупа должны были создать иллюзию, что в кабинке занято.
Руки Джерри помыл, на всякий случай смочив манжеты, чтобы смыть капли крови, которые могли бы случайно остаться на ткани.
Потом он вернулся домой к Виктории пешком, чувствуя, что на нем, как пыль, осел запах той женщины. Он ринулся в ванную, включил воду, но не нашел в себе сил раздеться и залезть в ванну. Закрыл краны, вышел в спальню. Виктория, едва прикрытая одеялом, растянулась, словно кошка. Белая летняя пижамка выделяла ее фигуру на коралловых простынях.
Джерри вдруг ощутил себя усталым и довольным, как если бы второй половины этой ночи не было и они с Вики просто по-домашнему занимались любовью в этой самой спальне, на этом свежем чистеньком шелке. Не раздеваясь, Джерри лег на кровать, поверх одеяла, и обнял Викторию одной рукой. Так они и проспали до утра.