Он знал, что и Виктория с кем-то спит: чувствовал, даже если прошло уже несколько часов. Даже если она приняла душ и проветрила квартиру, когда он ложился рядом с ней, по какому-то особенному жару ее тела он знал совершенно точно. А если они находились не в студии или у Джерри, у нее дома он догадывался еще раньше: комнаты были убраны странно и спешно, каждый раз одинаково по-особенному. Джервис не мог бы сказать, что он такого подмечал в каждый свой визит, однако подозревал, что не ошибся еще ни разу.
И при всем этом они оба не боялись друг друга потерять. Словно, пока они не соединились по всем правилам, это им не грозило.
Спустя примерно пять месяцев Джерри снова совершил убийство. Он не планировал этого, но девушка, с которой он поехал домой, уже у него в квартире вдруг передумала. Может быть, ее оттолкнула грязь и бедность жилища Джерри, или же она изначально намеревалась только подразнить мужчину, но в итоге дамочка уселась на софу и, закинув одну неровно вымазанную автозагаром ногу на другую, заявила, что уже раздумала спать с кем бы то ни было в эту ночь.
И в ту минуту, когда она только закрыла рот, Джерри вдруг почувствовал небывалый гнев, и при том все предметы перед ним обрели необычную четкость, словно отрисованные тушью, свет уличного фонаря, льющийся в окно, будто разделил лицо девицы на две половины. Джерри ударил ее по той, что была темней.
Девица пискнула, попыталась вскочить на ноги, но второй удар — в живот — опрокинул ее обратно на диван. Джерри одним движением содрал с себя галстук, завязал им рот жертве, а потом схватил ее, уже не сопротивляющуюся, обмякшую от страха и только тихо хнычущую, поднял на руки и понес к матрасу, как невесту, но не опустил бережно, как сделал бы это с Викторией, бросил с размаху, так что у девицы вышибло дух из груди. А потом он набросился на нее и терзал, пока она не затихла. Но когда Джервис утолил свою похоть, жертва еще была жива. Он мог бы ее отпустить, он вовсе забыл о ее существовании, удовлетворенный, как сытый удав, засыпающий, но тут слизывающая с губ кровь и слезы бедняжка закашлялась: разбитый нос хлюпал, когда девушка попыталась перекатиться на спину и встать, она подавилась.
Джерри схватил ее за сползший на шею галстук и, оседлав жертву, прижав ее своим весом к тощему матрасу, начал затягивать удавку. Девушка даже не сопротивлялась, видимо, от шока. Вряд ли она понимала, что в эти минуты заканчивается ее жизнь. Потом Джерри встал и вытер руки о бедра, недоумевая, откуда могло взяться столько крови. Он включил настольную лампу, чтобы посмотреть, и понял, что в порыве садисткой страсти лишил девушку почти всех зубов.
На матрасе темнело пятно.
Что ж, почти весело подумал Джерри, ощущая небывалый прилив сил, избавиться от тела и от матраса — плевое дело. Все можно сжечь.
Но машины у него не было, нужно было придумать, как достать ее, не вызывая подозрений, чтобы потом не нагрянули копы. «Я ведь и убил-то ее только потому, что не хотел, чтобы она подала заявление об изнасиловании, — лгал себе Джерри, — если б она согласилась добром, я бы ее отпустил.»
Следующий вечер они с Викторией планировали провести вместе. Но это не значило, что они будут только вдвоем: Вики пригласила всех желающих, кто работал с ней в студии, сходить в бар, поиграть в бильярд и выпить. Пара девушек отказались, но все парни дали жаркое согласие.
— Вот это да, — присвистнул Джерри, и склонился к уху Виктории, — а я думал, раз они все геи, то и в бары не ходят.
Она смерила его таким взглядом, что Джервис понял: он сказал что-то не то. Или не так, быть может, не слова были важны, а интонация.
— У некоторых из них даже есть подружки, — после паузы процедила Вики. Джерри хотел было добавить «надеюсь, это не у тех, кто тебя лапает?», но сдержался.
Вечер проходил удачно. Вики и ее партнеры по танцам играли в бильярд, девушки-танцовщицы пили, окружив Джерри, словно курочки — цыпленка, защищая его от враждебной окружающей среды. О да, и был резон! Джерри стал следить за собой после того, как уверился в прочности их с Викторией отношений, хоть и знал, что она обожает его небрежность (тут важно было найти золотую середину!), но девицы летели на него, как мотыльки к огню свечи, из-за чего-то другого. Взгляда, появившейся уверенности в развороте плеч? Или просто Джерри стал излучать ту самую пресловутую мужскую энергию, дикую, медвежью.