- Сейчас закупают по пятьдесят шесть долларов за тонну, - втолковывала Пегги на повышенных тонах. Похоже, спор начался уже давно. Обсуждались премиальные сборщикам.
- До деления или после? - осведомился Мерсье.
- Ты не хуже меня знаешь, что после! - взвилась Пегги. - То есть каждая тонна, которую мы выловили и загнали в баки, после облучения дает сорок, а то и сорок одну тонну. А нам премии платят за собранный вес, а не за вес после деления!
За три года, проведенные в говенных полях, Парети слышал это миллион раз. Когда баки заполнялись, говно отправляли на деление и облучение. Подвергнутое запатентованным основными компаниями методам переработки, говно воспроизводило себя молекула за молекулой, делилось, росло, размножалось, разбухало, давая говна в сорок раз больше начального веса. Потом его "убивали" и перерабатывали в основной продукт искусственного питания для народа, давно забывшего про бифштексы, яйца, морковь и кофе. Величайшая трагедия третьей мировой состояла в том, что погибло огромное число всех живых тварей, кроме людей.
Говно перемалывали, обрабатывали, очищали, накачивали витаминами, подкрашивали, придавали вкус и запах, расфасовывали в отдельные пакетики и под легионом торговых марок - "Витаграм", "Деликатес", "Услада желудка", "Диет-мясо", "БыстроКофе", "Семейный завтрак" - рассовывали в двадцать семь миллиардов раззявленных голодных ртов. Добавить (трижды использованной) воды и подавать.
Сборщики в буквальном смысле слова кормили планету.
И чувствовали, что им недоплачивают, даже получая пятьсот тридцать долларов за смену.
Парети прогремел башмаками по двум последним ступенькам, и спорящие обернулись.
- Привет, Джо, - сказал Мерсье. Пегги улыбнулась.
- Долгая была смена? - спросила она участливо.
- Слишком долгая. Совсем я вымотался.
- Полностью? - Пегги развернула плечи.
- Я думал, у тебя сейчас это самое время.
- Узе коньсилось. - Пегги ухмыльнулась и показала ладошки, как маленькая девочка, у которой прошла корь.
- Ну, это было бы неплохо, - согласился Парети на ее услуги, - если ты мне еще и спину разотрешь.
- И хребет переломаю.
Мерсье хихикнул и двинулся к лестнице.
- До скорого, - бросил он через плечо.
Парети повел Пегги Флинн через множество отсеков в свою каюту. Сборщики, проводящие по шесть месяцев в замкнутом пространстве, вырабатывали свои обычаи. Женщины, слишком разборчивые в связях, на "Техас-Тауэр" не задерживались. Сборщиков - называвших себя "сборбатом" - в увольнительные на берег пускали редко, а потому все удобства предоставляла Компания. Фильмы, лучшие повара, спортзалы, полностью укомплектованная и постоянно пополняемая библиотека... и сборщицы. Поначалу некоторые женщины получали от мужиков "подарки" за сексуальные услуги, но это оказывало разлагающее влияние на моральный климат, и теперь в дополнение к общим окладу и премиальным женщины получали еще половую надбавку. Ничего необычного не было в том, что симпатичная и умелая сборщица, проведя на "Техас-Тауэр" восемь или девять месяцев, возвращалась домой с полусотней тысяч долларов на счету.
В каюте они разделись.
- Бо-оже, - протянула Пегги, - где ж твои волосы? Парети встречался с ней уже несколько месяцев.
-Лысею, наверное. - Парети пожал плечами. Он обтерся мокрой одноразовой салфеткой из раздатчика и швырнул ее в глазок утилизатора.
- По всему телу? - недоверчиво переспросила Пегги.
- Слушай, Пег, - устало произнес Парети, - я двенадцать часов сачком махал. Я выжат как лимон и засыпаю на ходу. Так ты хочешь или нет?
Пегги улыбнулась:
- Джо, ты лапочка.
- Сопля я, - ответил он, растекаясь по удобной постели. Она легла рядом, и они трахнулись. А потом Джо заснул.
Пятьюдесятью годами до того разразилась, наконец, третья мировая война. А перед ней были тридцать лет второй фазы холодной войны. Первая фаза кончилась в семидесятых, когда неизбежность войны стала очевидна. Второй фазой назвали предупредительные меры против тотального уничтожения. Затоплялись в камень подземные города-пещеры - города-консервы, как называли их архитекторы и планировщики. (На людях, конечно, такие вульгарные слова не звучали. В газетных статьях города именовались шикарно: Яшмовый Город, Даунтаун1, Золотой Грот, Северные и Южные Алмазы, Оникс-вилль, Субград, Восточные Пириты. В Скалистых горах заглубили на две мили в скалу гигантский всеамериканский комплекс противоракетной обороны, Айронволл.)
Плодиться люди начали еще задолго до первой фазы. Мальтус был прав. Под давлением страха люди размножались как никогда. В городах-консервах вроде Нижнего Гонконга, Лабиринта (под Бостоном) и Новой Куэрнаваки замкнутая жизнь
_______________________
1 Downtown (англ.) - буквально "нижний город" и одновременно "деловой район, центр". (Здесь и далее примеч. пер.)
предлагала не слишком много удовольствий. И люди множились. И снова множились. Геометрическая прогрессия заполняла города-консервы, и те расползались туннелями, и трубами, и щупальцами. Землю заполняли кишащие, вопящие, голодные обитатели края ужаса. На поверхности осталась жить только научная и военная элита - по необходимости.
Потом грянула война.
И явилась она с лазером и радиацией - атомная, биологическая.
Североамериканскому континенту повезло не слишком: Лос-Анджелес превращен в шлак. Айронволл снесен вместе с половиной Скалистых гор, противоракетный комплекс похоронен навеки под невысокими, уютными холмами, которыми стали горы. Ок-Ридж - сгинул в яркой вспышке. Луисвилл - разрушен до основания. Перестали существовать Детройт и Бирмингем1; на их месте остались плоские, гладкие, блестящие поверхности, как зеркальные осколки потемневшего хромового покрытия.