Вайолет должна принадлежать только ему, и хотя он никогда не был ревнивцем, оказалось, когда дело касается этой рыжей лисы, у него начинается бешенство. Стоит только представить на против нее не себя, хватает только представить на ней чужие руки, и глаза себе вырвать хочется. Или те самые руки...
Может считать это просто флиртом?
Однако эта мысль заставила его лишь сильнее разозлиться.
А что насчет ее родителей?
Она зависима от их мнения?
Это он привык бесцеремонно отказывать и делать то, что считает верным, а Вайолет, явно, послушная дочь.
Даниэль поднялся, прошелся по комнате и понял, что за окном опять льет дождь.
Небо было серое, дорога мокрая, а вокруг расстелился туман.
Эль прислушался: тяжелые капли неустанно барабанили по стеклу, выстукивая быстрый ритм и приводя мечущиеся мысли в своеобразный порядок.
Он нахмурился и покачал головой.
Хватит вести себя как ребёнок. Ему нужно не сидеть тут и маяться дурью, а попытаться понравиться ее родителям. Это решит все проблемы.
Эль порыскал по квартире в поисках ключей от старенького ауди, пылящегося в гараже, и найдя их на полке в своей спальне, напряженно уставился на находку.
Эту машину отец подарил ему еще пять лет назад - тогда он пытался вот так загладить свою вину. Но страх Эля перед вождением, его обида и гордыня не позволили сесть за руль. Однако сейчас все иначе.
Нужно попробовать завести "гончую" ведь им с Вайолет необходимо поговорить. Необходимо обсудить все в нормальной, спокойной обстановке, а ее дом явно не подходит для такой беседы. Тащить ее на улицу в дождь он точно не станет, да и на остановку идти не вариант, к тому же, скоро холода, а значит пора перекладывать права в карман поближе и активно заняться оживлением тачки.
Эль тяжело вздохнул, сжав ключи в ладони, и спустился в прихожую; накинул толстовку, открыл дверь и остолбенел.
- Вайолет?
Она стояла перед ним на пороге продрогшая, промокшая до последней нитки, в тонкой кофте и легких брюках. Копна рыжих волос мокрыми волнами лежала по плечам, зубы стучали от холода, а из глаз текли слезы.
- О господи.
- Нам нужно поговорить.
Эль торопливо завел ее в дом и повел прямиком в ванную.
- Что случилось? - прикрыв дверь, он включил горячую воду. - Из дома что ли сбежала, - ляпнул просто так, снимая толстовку, но, не услышав ничего в ответ, настороженно повернулся к ней.
Она плакала. А ее слезы убивали резче гельятины.
- Ладно, сначала нужно тебя согреть, - горячая вода уже набиралась, и Эль, нерешительно замер, растерявшись на мгновение, а затем потянул за края мокрой кофты, чтобы снять.
Однако Вайолет не позволила ему. Она вцепилась в него, прижавшись неимоверно крепко и окатив волной холода.
Эль оторопело застыл, привыкая к новой температуре, а затем обнял ее в ответ, пытаясь согреть в объятиях.
- Вайолет, что...
- Я с отцом поругалась.
Совесть неприятно зазудела в груди.
- Я сказала, что ты дорог мне, сказала, что больше не согласна на все эти знакомства. А он раскричался и заявил, что ты меня не достоин. Сказал, что лучше глаза себе выколет, чем будет наблюдать, как ты делаешь меня несчастной.
Эль сжал ее в своих в руках покрепче, вдруг, до смерти напугавшись окончания этого разговора.
- Я хотела, чтобы ты понял как много значишь для меня. А вышла как вышло, - тихо всхлипнула Вайолет.
Даниэль еле сглотнул страх, который комом застрял в горле, и осторожно взглянул в изумрудные глаза:
- Все наладится. Вы помиритесь.
- Пожалуйста поверь, ты для меня важнее чужого мнения. Даже если это мнение моего отца. - Ее взгляд был заполнен тревогой. - Последнее время все ни к черту, Эль, - тихо заговорила Вайолет, протяжно вздохув. - С каждым днем ты становишься мне все нужнее, с каждым днем я все сильнее привязываюсь к тебе и все больше боюсь, что однажды, как и раньше, ты просто не взглянешь на меня и пройдешь мимо. А сегодня, когда я поругалась с папой... Я будто по наитию побежала к тебе... И поняла, - она обреченно покачала головой. - Это конец. Назад дороги нет.