Заповедник, предворенный гевеевой рощей, как должно, услаждал взоры горами, растениями, видами, даже рисовым полем и белой коровой. База, откуда начинался рафтинг, дал повод искрометнейшему юмору моего мужа. "Здесь будет рафтинг?", - спросили мы, рассматривая струйку воды, текущую от водопада. "Не переживайте, сейчас для вас спустят воду", - указали нам на небольшое водохранилище. Дикое количество народа из разных стран, потешающихся самой ситуацией искусственного рафтинга и развлекающихся обливанием друг друга и врезанием лодочек в ближнего. А что тут еще делать? Пока подгоняют воду, необходимо всей массе тусоваться (по другому не скажешь) в одном месте. Светика обливали все, реагируя на его протесты и крики, но мы, переводящие ситуацию в шутку, понимали его. У нас был хороший рафтинг с детьми на сочинской Мзымте, там с течением боролись, а не с навязчивыми обливаниями. Но мы не сравнивали, поэтому нам нравилось все и мы наслаждались видами заповедника, особенно проплывая под горой, увитой лесом и лианами. Два тайских юноши ловко управляли нашим суденышком, один умудрился ушибить палец на ноге и чисто по-человечески потирал больное место, но, обнаружив мое внимание, лихо махнул на такой пустяк, продолжая грести.
Небольшие тайские слонихи нас покорили своей неслоновостью. На этих живых миниатюрках мы ехали с босыми ногами и, врезиниваясь в жесткую кожу с проволочными волосками, сами немножко слонились от осознания, что и она нас так же чувствует! Поразила слоновья прыть в гору (под стать нашим алтайским лошадкам под Белухой, но покапитальнее). Святослава посадили слонихе на шею и он с восторгом справлялся с ролью погонщика, да еще везущего маму и папу. Следующий сюрприз - возможность покормить слона и погладить на прощание его жесткий хобот. Погонщик, по предварительной договоренности, за дополнительную плату фотографировал все самые душещипательные моменты этой семейной идиллии.
Сама дорога к водопаду красива. Внизу слева чуть змеится ручеек (это в котором у нас был рафтинг), справа - джунгли с лианами и воздушными корнями огромных деревьев. Небольшой водопад зазвучал для нас лишь когда мы в него нырнули, большинство испугала ледяная вода и они скоро ушли. А мы по очереди заплыли прямо в скальный закуток, где, получив на макушку изрядную долю благодати, были резко снесены быстрым течением за пределы святая святых, чтоб поплавать немного с рыбками в небольшом озерке.
После вкуснейшего обеда из почти тайских блюд нам предложили диск с путешествием нашей группы и фотографии в рамочках. По секрету узнаем, что с фотографом можно договориться о более дешевой покупке без рамочек, но это почти невозможно. Продают несколько молодых девушек и парней. Сережа на чистом тайском языке объясняет, что это много и предлагает альтернативную сумму. Тайское юношество восторженно встрепенулось и поспешно бросилось рассказывать фотографу нонсенс о туристе, говорящем на их языке. Тот выслушивает разошедшегося Сережу и, не веря, смекает, что делать. Время ему дают подошедшие туристы, он просит чуть подождать, а молодые ребята радостно на нас смотрят, кивают, мол, согласится сейчас, чуть подождите. Фотограф отводит нас в закуток и набрасывается с расспросами, откуда так хорошо знаем язык. Оправдываемся, что хорошо не знаем, но он и слышать ничего не хочет. Отдает по договоренности фотки, уже спокойно еще раз насладившись Сережиной речью, и очень тепло расстаемся.
Слоны вдоль всей обратной дороги по заповеднику. А вдали уже маячат скалы Пха-Нга. Нас удостаивают подарком - везут в незапланированный этой экскурсией Храм Лежащего Будды, в нем проходят службы, которые проводит Император. Сам храм находится в скале, перед входом и на камнях много обезьян, которых можно покормить, собаки и небольшой рынок, поодаль краснокрылый храм. Храм Лежащего Будды - это зал в скале. В центре огромная освещенная золотая статуя лежащего Будды с четырьмя маленькими молящимися фигурками, по краям в нишах статуи Будд и святых. От ног Будды две лесенки текут наверх к алтарю с золотой фигурой под сенью краснокрылых пагод. Внизу, перед Буддой на возвышении сидит буддийский монах, поодаль на пол брошен ковер для молитв. В конце зала большая лестница вверх. Машинально фоткаю все вокруг, еле обхожу. Для меня зал наполнен народом и идет служба. Ловлю себя на том, что необходимо приземлиться и уйти. В любом месте, в любом углу, а то упаду. Нахожу самым удобным ковер в центре и... Тут же запела какая-то птица. А откуда-то раздалась молитва. Кто-то трясет по плечу. Смотрю, - тетя из нашего автобуса: "Вам надо подойти вон к тому монаху, чтоб он вас благословил. Только денежку не забудьте ему дать. Идите, идите". Благодарю и снова ухожу в мантру. Она звучит на весь зал, не знаю, почему Сережа ее не слышал, может, он выходил в тот момент, но она не прекращалась и потом. Тело выпрямляется чуть назад, голова запрокидывается, раскрывается грудь, открытые глаза не мешают полету, они направлены на пагоду над Буддой. Там наверху магнит, а не это символическое золото. И там мое место сейчас. А от него - к скальной пустоте... Жизнь перемешивается со смертью и, исчезая, проявляется опять здесь, в храме. И все здесь такое мое! Так странно и смешно! Ничего не скрыто, а туристы видят только Золото и внешний Знак. Мои мальчики подходят, надо идти. Как антилопы Гну бежим мимо непокормленных нами обезьян к автобусу, где все уже сидят, нас ждут. Как потешно бежать от того, что так желанно, антилопиться дальше, зная, что можно остаться. Можно. Но... "рад бы в рай..", но дела, дела... Спасибо за прикосновение. Я знаю, зачем приехала в Тайланд. По дороге домой над автобусом облако - сидящий Будда. Плывет по времени щелкания моего фотоаппарата и уносит само время, неторопливо и величественно растворяясь, оставляя пустой фотознак. Солнце уходит в тучу, а мы следуем к горе, на которой сидит над Пхукетом Большой Белый Будда.
Вечером идем искать уютный ужин. Длинная улица, среди ресторанов стеклянные массажные заведения, где на виду у всех вам запросто сделают массаж ног, лиц, спин и т.д. Среди тайских ресторанов с удивлением обнаруживаем немецкие, финские и еще какие-то - с национальной кухней. И там массы соотечественников "поддерживают" своих соплеменников, верные своим национальным кухонным пристрастиям. Стало понятно, почему тайцы европизируют свою еду, убирая приправы. (У нас самих дети после недели пребывания на Крите начали тосковать о пельмешках, но греческую кухню вспоминают до сих пор). Выбрали тайский уголок с наименьшим количеством народа, очень славненькими девушками, быстро сменившими дежурные улыбки нам на простое общение.
Полюбовались, как европейская молодежь запускает огненный шар. Заплатив деньги, ребята фотографируются вокруг его запускания в разных позах. Шар не успевает взвиться из рук ввысь, как они забывают о нем, начинают рассматривать свои снимки и, весьма довольные, уходят своей дорогой, даже не посмотрев в небо.
Уму непостижимо, мы на пляже! Плывем втроем часа на два далеко в океан, почти до выхода из бухты. Вода прозрачная и теплая. И не наныряться! Здесь сейчас мой Мир, мой Тайланд, мой Храм. Таец, проплывая почти рядом на моторной узконосой лодочке, поднимает большой палец вверх, высказывая удивление и восхищение, а просто здесь отдыхающий народ слабо плавает. Мальчики возвращаются на берег, я остаюсь одна на глубине и просто живу там. Буддийский океанский дзен. Его не бывает "много" или "мало", это нахождение необходимой меры внутри. Наполнение "чаши" позволяет ее нести, но можно ли утолить безмерность?..
По пляжу идет юноша с круглой свирелькой, дует, по кругу вращая ее, и нежно касается мира нежным бамбуковым переливом. Долго учусь играть, пока не соображаю, что дуть надо сильнее. Истомленные моим учением итальянцы даже зааплодировали. Мальчики справились быстрее. До упоения ошалев от жары и подкрепившись кукурузой, уползаем с пляжа.
Сегодня мы летим на вертолете над самым красивейшим местом Тайланда - заливом Пха-Нга. Только утром решились - и днем за нами приходит машина, чтоб вести в аэропорт. Из ангара выкатили бело-оранжево-черный изящный вертолет, а нам предложили просмотреть инструктаж, выпить кофе или воды. С нами пара финнов примерно нашего возраста. Взглянув на мужчину, получаю резкий ненавистный взгляд, будто пощечину и ловлю себя на том, что делаю вид, что и не смотрела в ту сторону. Может, нарушила этикет, задержав взгляд на секунду дольше, чем требуют приличия? Этот навязанный цирк не мой, поэтому предлагаю им познакомиться, представляюсь, и мы перебрасываемся несколькими коммуникативными фразами, позволяющими разрядить напряжение. Женщину зовут почти как меня - Хелена. А он назвался упрощенно Майклом, махнув жене, что для них и это сойдет, а потом стал рассказывать нам, как он был в России лет пятнадцать назад. Присоединяется молодой человек, садится между мною и пилотом впереди, остальные идут во второй ряд вертолета.