Йонатан сидел за кухонным столом и читал газету.
– Что случилось? – спросила Яна.
– Ничего.
– Ты делаешь такое лицо, что невозможно выдержать.
– Ничего я не делаю.
– Нет. Ты бы посмотрел на себя! У тебя такой вид, что человеку может стать дурно.
– Перестань цепляться и оставь меня в покое! Яна вздохнула.
– Я этого не выдержу, Йон. Ты совсем не разговариваешь со мной. Я все время должна оставлять тебя в покое, а ты постоянно сидишь с мрачным лицом и у тебя скверное настроение! И так всегда!
– Это у тебя скверное настроение. Уже несколько дней, даже недель. Нет, несколько месяцев! Я не понимаю, что с тобой такое, но сейчас отцепись! Нет у меня плохого настроения, но, если ты будешь продолжать в том же духе, оно появится!
– Йонатан, ты так изменился! Ты озлобился и замкнулся. Я уже целую вечность не видела, чтобы ты улыбался. А если ты что-то говоришь мне, то только выражая недовольство. Ты критикуешь меня из-за всякой чепухи и знаешь все лучше всех. Я месяцами выносила это, но и у меня заканчивается терпение. Я не враг тебе, Йон, мы сидим в одной лодке, и это случилось с нами двумя, а ты постоянно нападаешь на меня! Почему?
Йонатан хлопнул газетой по столу.
– Кто тут на кого нападает, а? – закричал он. – Я не знаю, к чему ты это говоришь, Яна! У меня не было скверного настроения, я всего лишь хотел спокойно почитать газету, но сейчас я разозлился! Из-за твоих вечных придирок, постоянного нытья…
– Ах так, значит, это я виновата? Естественно! Как прекрасно ты все перевернул!
– Если у тебя скверное настроение, то ты переносишь его на других и упрекаешь меня в том, что якобы у меня плохое настроение. Ты на себя посмотри!
С лица Яны исчезла мягкость, ее взгляд стал жестким и холодным.
– Йон, ты мне осточертел до тошноты! Тебе это известно?
– И ты мне противна, дорогая.
– Вот и прекрасно!
– И вправду здорово.
Яна судорожно ловила ртом воздух. Йонатан подумал, что с нее уже достаточно, и только хотел взять в руку газету, как она начала снова. Но теперь уже намного тише.
– Это началось не пару дней назад, это продолжается уже несколько недель. Да где там, несколько месяцев. Собственно, с тех пор, как… Да ты знаешь, с каких пор. Тебе нет дела до всего мира, тебе нет дела до меня. Ты не смотришь на меня, ты не прикасался ко мне уже целую вечность.
– Я не могу, черт возьми! – закричал Йонатан.
– Ты больше не живешь со мной!
– Да! Потому что я не только не хочу жить с тобой, я вообще не хочу жить! До тебя это не доходит?
Йонатан замолчал, но его дрожащие руки барабанили по крышке стола. Он упорно смотрел в пол.
– Когда-нибудь же должен быть этому конец! – Яна энергично вытерла кухонный стол. – Когда-нибудь мы ведь должны начать все сначала, Йон, подвести черту, посмотреть в будущее!
– Нет! – Йонатан закричал, как человек, сорвавшийся с утеса и понимающий, что не переживет этого падения. – Нет, нет, нет!
– Ты всегда обожествлял ее. Своей безрассудной любовью ты разрушил все, – горько пробормотала Яна. – Двадцать лет она управляла нашей жизнью, и даже сейчас все вращается вокруг нее! Вокруг нее, вокруг нее, вокруг нее, вокруг нее! – Она замолчала и прошептала: – Всегда и все вокруг нее.
Йонатана охватила дрожь. Его лицо побагровело, он был готов вот-вот взорваться.
Яна посмотрела на него, и ей захотелось сказать ему что-то обидное.
– Ты всегда любил ее больше, чем меня. И ты, черт возьми, здорово давал мне это почувствовать. А теперь ты сидишь и издеваешься надо мной, пуская в ход свою скорбь, свое одиночество, свою фрустрацию… и чтоб я так знала, что еще! И еще много лет будешь карать меня за то, что я принесла в жертву все, – ради тебя, ради нее, ради вас, ради нас. Но ты об этом и знать не хочешь, ты хочешь только, чтобы все видели твои страдания, видели, как умирает повелитель и учитель. Смотрите на него и сочувствуйте ему, народы мира, смотрите на этого человека!
Ее голос был пронзительным, тонким и издевательским одновременно.
Йонатан вскочил и ударил ее в лицо.
Она отлетела назад, рухнула на пол и осталась там.
Не испытывая ни малейшего сочувствия, он смотрел на нее сверху вниз, и ему очень хотелось еще и плюнуть ей в лицо.
– Все богатства земли я отдал бы за то, чтобы мне никогда больше не пришлось видеть и терпеть тебя, – тихо сказал он, – мне даже жаль тратить на тебя злость.
С этими словами он повернулся, вышел из кухни и отправился наверх, чтобы собрать вещи.
2