— Нет. Я это сделала не специально. Я же открутила назад. Думала — не заметит.
— Спасибо и на том, утешила конкретно. И что нам теперь? По углам шарахаться? Оно надо?
Глухов насуплено взирал на виновницу: — Коля Никеев тоже думал… и без руки остался. Понты это конечно круто. Но при чем тут мы?
Лена резко поднялась.
— Не надо никуда шарахаться. Я сама решу этот вопрос.
Чуть поджав губы, окинула коллег насмешливым взглядом и вышла в коридор.
* * *
Она сидела на подоконнике неподалеку от лифта и ждала. Медсестра сказала, что Хоршев поехал куда-то вниз. Наверно в регистратуру. Значит скоро вернется.
— Ну и слюнтяи! Надо же…
Внутри всё бурлило. Обалдеть! Перепугались как зайчишки. Ой, на ножку им наступить могут! Ая-яй… И ведь никто ее не остановил! Хотя бы из вежливости. Она бы все равно пошла, но все же. Как же парни нынешние измельчали! Ничего мужского-то не осталось. Одни хиханьки.
Лифт зашумел, раздвинулись двери. Из кабинки боком, развернув широченные плечи выбрался Хоршев и пошагал вдаль. В руках держал историю болезни. Лена соскочила с подоконника.
— Хоршев, подожди.
Тот притормозил. — Ну?
— Это я твою музыку слушала. — Знаю.
Откуда он может это знать? Реально мысли читает что ли?
— И что теперь? Мне бояться надо?
Громила чуть повел плечом. — Мне все равно. — И двинулся дальше. Лена обескураженно смотрела вслед.
— Это не ответ. Можно конкретнее? — Нет.
Он потопал дальше и вскоре исчез в одной из палат. Девушка стояла в растерянности.
— Что нет-то? Ты вообще человек ли, Хоршев? Кто ты вообще?
* * *
Ирина шла в состоянии полного раздражения, близкого к гневу. Это уже ни в какие рамки не лезет. Только что пациенту перед операцией вкололи лидокаин в качестве местной анестезии. Чудом спасли! У больного на данный препарат была аллергия. А ведь перед операцией делали выписку из базы. Там почему-то была записана аллергия на новокаин. Заведующая уже проверила мед. карту, где был записан анамнез. Так и есть. Непереносимость лидокаина. То есть кто-то напутал при занесении информации в компьютер.
— Чертов битюг! Даже тут напакостил.
Толкнув дверь ординаторской, она огляделась, затем прошла во врачебную комнату. Нету!
— Где Хоршев?
— В спортзале наверно. Он постоянно там торчит.
Заведующая с трудом удержалась от нецензурного выкрика. Да что же это такое! Его еще и на рабочем месте нет! Ну всё…
Недавно в больничный спортзал поступило оборудование от спонсоров. Универсальный блоковый тренажер, штанга с максимальным весом в четыре центнера, разборные гантели, гири, еще что-то. Ирина интересовалась у главврача — кто спонсор? Но главный ответил уклончиво. В том плане что там не хотят афишироваться. Крайне редкий случай. Обычно спонсоры свою помощь выставляют напоказ. Чтобы все знали о благодеянии. В этом суть.
При подходе к спортзалу Ирина узрела двух молоденьких сестричек из терапии. Они с большим интересом заглядывали в щель приоткрытой двери, хихикали и односложно комментировали.
— О да-а-а!
Подойдя ближе, Ирина цыкнула на них. — Это еще что такое?
— Ой извините! — Зрительницы моментально ретировались. Заведующая проводила их сердитым взглядом, затем распахнула дверь.
Картина была и в самом деле завораживающая. На наклонной скамье расположился Хоршев, в спортивных штанах и такой же майке. В каждой руке держал по огромной гантели, весом по девяносто кг каждая. И сосредоточенно выжимал железо раз за разом.
Выглядел просто устрашающе. Ирина конечно знала, что ее непутевый интерн — человек могучий. Но в одежде это как-то скрывалось. А тут все как говорится — напоказ. Широченный торс, толстая шея. Громадные мускулы вздувались и бугрились при каждом движении. Казалось что еще немного, и они просто полопаются. Но этого не происходило. Хоршев работал словно робот, без видимой усталости. Вверх-вниз, вверх-вниз…
Ирина немножко оторопела от этого зрелища, но быстро пришла в себя.
— Так, ну-ка заканчивай! Разговор есть.
Здоровяк неспешно опустил гантели на пол и поднялся. Встал перед начальницей, привычно глядя куда-то вверх.
— Я слушаю.
— Это хорошо. Кто тебе разрешил в рабочее время тренировками заниматься.
Он хмуро процедил. — У меня обеденный перерыв.
— У врачей нет обеденного перерыва!
— Я не врач. Я интерн.
Ирина стиснула губы, чтобы не психануть. Совсем уже обнаглел!
— Ты ошибку сделал на Сафронове. Не ту аллергию записал. Мы его чуть не потеряли сейчас. Можешь объяснить, почему ты спутал лидокаин с новокаином?
Тишина.
— Отвечай!
— Я никогда ничего не путаю.
— Это ты так считаешь! В анамнезе одно написано, а в базе другое.
Хоршев молчал, угрюмо глядя поверх головы. Вид у него был надменный, едва ли не презрительный. Ирина вдруг ощутила, что эта гора мускулов считает себя сверхчеловеком. И заведующая отделением для него — не более чем докучливая муха. Она вскипела. — Вот как значит? Ну держись…
— Вот что! Ты тут кто вообще? Ты кем себя возомнил? Суперменом? Или бетменом? Так я тебе скажу. Ты не супермен! Ты просто большая куча мяса. Без мозгов. Никому не нужная и ни на что не годная. Ты только для себя живешь! Пользы обществу от тебя ноль. Просто паразит. Элементарный паразит! И когда тебя отсюда вышвырнут, то ни одна живая душа о тебе жалеть не будет. Понял? Вот так!
Закончив свою тираду, Ирина пронзила убийственным взглядом и вышла из зала, хлопнув дверью.
Идя к себе, недовольно качала головой. Что это было? Ну зачем так срываться? Никогда такого не случалось. Нельзя так. Какой бы плохой человек не был, заведующая не имеет права на выплески эмоций. Нехорошо получилось.
Придя в кабинет, застала своего зама. Лебедев сидел на стуле и дожидался начальницу.
— Что у вас?
Тот глубоко вздохнул. — Ирина Сергеевна. Это Глухов ошибся с лидокаином.
— Что???
— Ну, Сафронов же мой пациент. Сергей анамнез составил. Я ему и сказал, чтобы он сам все записал в базу. Пусть тоже учится, надо же все уметь. Вот он и записал.
Ирина почувствовала, как кровь прилила к голове. О боже!
— Я только что общалась с Хоршевым и такого ему наговорила… Вспомнить стыдно.
Лебедев ахнул. — Уже?
— Да, уже. И что теперь? Извиняться идти? Придется.
Врач уныло опустил голову.
— Может лучше не надо? Пусть останется как есть. Хоршев все равно уйдет. Ему хуже не будет. А Сергей… у него такое пятно появится. Это не только я прошу. Игорь Георгиевич тоже. Он уже в курсе. Сказал, что сам вломит сыну.
Ирина покачала головой. — Нет. Так не пойдет. Это неправильно.
— Есть еще момент. — Лебедев как-то неуверенно заерзал. — Хоршев ведь его покалечить может. Запросто. Возьмет и отомстит. Вы же в курсе истории с мухой. Зачем это нужно?
Заведующая молчала, глядя в одну точку где-то над дверью. Затем тихо молвила:
— Что же вы со мной делаете…
* * *
Ирина выключила мотор. Вышла из машины. Оглядевшись, увидела неподалеку белый кадиллак. И сидящего в ней громилу-водителя.
— Понятно. Опять до последней секунды высиживает. Восемнадцать минут до начала работы. Вот семнадцать сидеть будет. Что за человек странный…
Неспешно прошла через стеклянную дверь и приблизилась к лифту. Кроме нее никого больше не было. Слишком рано. Нажала кнопку, створки разъехались. Привычно подождала несколько секунд. Может кто подойдет? Уже собралась жать на третий этаж, как послышались быстрые шаги и в проеме появился Хоршев. Молча кивнул и встал у самой двери.