Патрик посмотрел на маленький розовый домик с металлическим балконом, над которым был натянут белый навес, и пожалел, что не может жить в таком доме. Сам он жил в крошечной квартирке на последнем этаже ветхого старого дома, на одной из боковых улиц Каннареджио, в районе, где когда-то раньше между высоким зеленым камышом протекал канал, который уже давно исчез.
Его комната была наполнена запахом пищи, приготавливаемой в квартирах внизу, в ней ползали клопы и было жарко днем и душно ночью.
— Счастливый дядя Аликс, хорошо быть богатым карикатуристом, — сухо заметил Патрик. — Они здесь сейчас?
Антония заколебалась, сказать правду или нет. Но покачала головой, не сказав ему, что Аликса и Сьюзен Джейн нет в Венеции, что они улетели в Лондон на деловую встречу с агентом Аликса. Звали с собой и Антонию, но девушка решила остаться и провести несколько спокойных дней в одиночестве.
— Вероятно, это к лучшему, — усмехнулся Патрик. — Последний раз, когда я его видел, он выглядел так, как будто собирался убить меня.
Она закусила губу.
— Мне очень жаль, но тогда он был страшно рассержен, а потом, когда хотел извиниться перед вами, вы уже уехали, не заглядывая на виллу.
— Да, я чувствовал, что так будет лучше. Нервы у меня были расшатаны, и я мог очень разозлиться, если бы наткнулся на вашего дядю. В то время я был не в состоянии принимать извинения.
Антония бросила на него испытующий взгляд.
— Почему вы разорвали контракт с Рей Данхил? Мне показалось это ужасным: она ведь ни в чем не виновата!
Он тяжело вздохнул.
— Должен признать, что сожалел об этом. Мне всегда нравилась Рей, с ней было приятно работать, но она поверила в мою виновность, и мне было трудно простить ее. Я чувствовал, что больше никогда не захочу видеть ее снова. Прошло время, и боль тех лет немного поутихла.
Они молча и внимательно посмотрели друг на друга.
Этот район Венеции назывался Дорсодуро, он был возведен на твердой глинистой почве и состоял из лабиринта извилистых маленьких улочек, полных маленьких частных домов, выстроенных в давние времена для рабочих. Позднее в них обитали англичане, тогда в Венеции образовалась большая английская колония. Между Академией и церковью Санта Мария делла Салюте простиралась площадь, откуда видны были возвращающиеся в Венецию катера.
Патрик оторвал взгляд от Антонии и оглядел сад.
— Здесь тихо. Можно подумать, что это деревня, а не центр Венеции! Как долго вы еще пробудете здесь?
— Еще несколько недель. Мне жаль уезжать отсюда.
У Антонии было странное ощущение. Девушка не могла поверить в то, что она действительно была здесь, в этом маленьком спокойном раю, с мужчиной, образ которого преследовал ее последние два года. Она так боялась увидеть его снова. Тем не менее они сидели под фиговым деревом, спокойно разговаривали, и она больше не чувствовала страха.
Кроме… кроме того, что каждое мгновение, когда она взглядывала на Патрика, чувствовала, как что-то съеживается у нее внутри. Это был не тот мужчина, который напал на нее, но ей было трудно различать их обоих, лица мужчин постоянно сливались в ее сознании.
— А потом вы вернетесь во Флоренцию? — спросил молодой человек.
Она покачала головой.
— Нет. У меня здесь есть работа.
Она остановилась, затем продолжила:
— Точнее, дядя Аликс нашел мне работу. Я составляю каталог частной коллекции Пэтси Девон, вдовы Гэса Девона. Его семья ранее занималась радиоаппаратурой. Но он вышел из компании и удачно поместил свой капитал, как я догадываюсь.
Антония с энтузиазмом стала рассказывать ему о Девонах.
— Когда Гэс Девон удалился от дел, он переехал в Европу и осел здесь, в Венеции. Много лет он покупал разные вещи: картины, скульптуры, книги, ранние модели радиоприемников и граммофонов, пластинки. Все это сейчас в ужасном беспорядке. Вещи сложены в кучу на верхнем этаже палаццо, в котором живет вдова. Этаж никогда не использовался, и на нем очень сыро, штукатурка сыплется с потолков, это вредно для живописных работ, вещи пылятся и покрываются плесенью…
Патрик смотрел на нее и думал, что она выглядит совсем по-другому, говоря на отвлеченные темы. Ее лицо становится подвижным, полным жизни.
— Насколько я понял, вы останетесь в Венеции и после того, как истечет срок аренды этого дома? Одна?
Девушка слегка покраснела, опустила глаза и кивнула.
Его глаза сузились. Что значит этот взгляд? Она что-то скрывала или недоговаривала. Но что?
— Вы постараетесь найти другую квартиру или остановитесь в пансионате? — спросил молодой человек.
— Меня пригласили переехать в палаццо до тех пор, пока я не окончу мою работу, — ответила Антония. Затем быстро добавила: — Мне бы не хотелось покидать этот дом. Мне нравится жить здесь. Дом маленький, уютный, а сады — такая редкость в Венеции. Этот похож на сон.
Его взгляд скользнул от розового дома к фиговому дереву, далее к оливковому, растущему рядом, вьющимся розам на стенах, апельсиновым деревьям, стоявшим вдоль стены в огромных терракотовых горшках.
— Прекрасно, — согласился он. — Это фиговое дерево покрыто плодами. Я всегда хотел иметь такое собственное дерево и рвать с него плоды, когда захочу.
— Срывайте, — разрешила она, улыбаясь. — Здесь их так много, нам все равно все не съесть.
— На самом деле можно?
Он улыбнулся, встал и сорвал один из крупных плодов в форме груши. Патрик разломил плод и предложил Антонии половину. Девушка поднесла плод ко рту, стали видны ее белые зубы, которые она вонзила в мякоть. Патрик сделал то же самое, но вдруг замер: его взгляд скользнул по ее левой руке.
— Это обручальное кольцо?
Антония дернула руку вбок, как будто пряча ее. Фига выпала из ее пальцев и покатилась по скамье.
Патрик нагнулся и схватил ее за руку, стараясь разглядеть громадный бриллиант, окруженный более маленькими, в искусно сделанной платиновой оправе.
— Когда это случилось?
— Я обручилась в прошлом месяце.
Ее голос был едва слышен.
Он снова напугал ее. Его резкий взгляд беспокоил ее. Почему он на нее так смотрит? Что она сделала дурного?
— Кто он? — голос Патрика был грубым.
Вид кольца на ее пальце лишил его равновесия. Он никак не ожидал, что Антония Кэбот может планировать замужество.
Он очень рассердился, хотя и не знал почему. Вероятно, потому, что это опровергло его мнение о ней. Антония не выглядела влюбленной, не было похоже, что она готовится к свадьбе. Скорее она походила на привидение, боящееся всего, особенно мужчин.
— Его зовут Сай, — прошептала она.
— Как?
— Сай — короткое от Сайрес, — сказала она. — Сайрес Девон. Племянник миссис Девон, или, точнее, племянник ее умершего мужа.
Брови Патрика приподнялись.
— Это владелец палаццо?
— Да.
Ее синие, как море, глаза были опущены, темные ресницы вздрагивали.
— Он также живет там?
— В данный момент Сай в Штатах, но вернется в следующем месяце, через несколько недель.
— Кем он работает? Или он слишком богат, чтобы работать?
Рот Патрика цинично искривился, и его взгляд возмутил ее.
— Он бухгалтер. У него практика в Бостоне. Его фирма управляет состоянием семьи — миссис Девон живет на проценты от пая умершего мужа. Капитал выгодно помещен, и все перейдет к Саю, когда тетя умрет.
— Тогда он очень богатый бухгалтер, — сказал Патрик, саркастически улыбаясь. — Ну, мои поздравления. Как он выглядит? Он настолько же красив, насколько богат? Настоящий принц, я надеюсь.
Девушка рассердилась. У нее на шее была тонкая золотая цепочка, исчезавшая в вырезе темно-голубого платья. Взглянув на вырез, девушка дернула цепочку наверх, но та зацепилась за что-то внутри. Покраснев, она потянула ее, но напрасно.
— Позвольте мне, — нетерпеливо сказал Патрик, отодвинул ее руку в сторону и, до того как Антония смогла остановить его, засунул палец внутрь ее платья.