Казалось, Коммод наполняется мощью, отнимая жизнь у других. Чем больше людской и звериной крови он проливал, тем сильнее становился. И это было лишь начало. У него имелись замыслы – весьма обширные. Он закрыл глаза и вступил в бассейн. Вода обволокла тело, а затем и голову, в которой роились самые жуткие мечты.
Наконец обнаженный император вынырнул из бассейна. Он совершенно не стеснялся солдат, считая себя красавцем – точнее, прекрасным богом, из числа тех, кто прогуливается без одежды среди своих прислужников-смертных. Вскоре ему, однако, стало холодно, он вытянул руку, и раб тотчас же принес большое полотенце. Вытершись, Коммод позволил облачить себя в тогу из тонкой шерсти – этим занимались юные рабыни. Прикосновение ткани после минут, проведенных в воде, было бесконечно приятным. Он оглядел девушек, порхавших вокруг него. Прелестные, решил он, и чем-то похожи на Марцию. Что, если провести сегодняшнюю ночь с возлюбленной? Правда, та уже поднадоела ему, ибо вела себя в его присутствии как-то… беспокойно. Не настало ли время заменить ее другой? Возможно, одна из этих дев, что его сейчас одевают, окажется достойной преемницей Марции?
Коммод пошел к выходу.
Надо было как следует все обдумать.
Снаружи императора, шествовавшего в окружении преторианцев, поджидал Квинт Эмилий, верный пес. В последнее время префект позволял себе усомниться в его повелениях… сначала в амфитеатре, потом в цирке. Да и вообще, он стал исполнять приказы без малейшего воодушевления. Коммод посерьезнел и прошел мимо Квинта, не поприветствовав его. Но начальника преторианцев, похоже, не встревожило такое пренебрежение, и Коммод это отметил. Любопытно. Квинт так остро переживал все в последние недели, а теперь, кажется, вовсе не испытывает обиды. Пожалуй, стоит задуматься о его замене. Сколько префектов претория до него оказались… как бы выразиться… не на высоте? Как их звали? Клеандр… А остальных? Впрочем, какая разница? Да разве бог обязан помнить имена всех, кто ему служил? Ведь это нелепо, держать их в голове. Утомительно. Хуже того: скучно.
Покинув термы, они прошли по форуму Траяна, затем по старому форуму и наконец стали подниматься по склону Палатинского холма, где стоял императорский дворец. Оказавшись внутри, Коммод прошел через большой зал для приемов, где его многочисленные предшественники встречали царей со всего света, простиравшихся, один за другим, перед бесконечным могуществом Рима. Теперь все склонялись перед ним, Коммодом. Но все ли? Он знал, что в Сенате есть предатели. Вечно этот Сенат!.. Нужна очередная чистка. Нужно вновь показать всем, как беспредельна его власть, и покончить раз и навсегда со всеми проявлениями вероломства. Вот награда за его неусыпные заботы, за постоянные думы о Риме! О Колонии Коммодиане. Да как они смеют сомневаться в нем, в новом воплощении Геркулеса!
Император, погруженный в невеселые размышления о Сенате, не заметил, что Квинт Эмилий поотстал, задержался в приемном зале. Зато рядом с ним был Марцелл – тот самый центурион, который отличился в амфитеатре несколько месяцев назад. Он еще похвалил его перед Квинтом Эмилием… Теперь этот Марцелл – уже трибун. Не назначить ли его префектом претория?
В главном атриуме дворца его встретила, как обычно, Марция с кубком в руке. Столы рядом с ложами были уставлены едой. Рабы, около дюжины, разносили кубки и кувшины с вином. В другом конце атриума стояли танцовщицы и музыканты, готовые увеселять императора. Все ждали лишь взмаха его руки. Этим вечером он не стал никого приглашать. В последнее время было очень трудно выбрать тех, кто достоин ужинать вместе с ним, богом во плоти. Все такие низменные, такие посредственные… А вот и Эклект, управляющий двором. Опять будет приставать со своими государственными делами, с письмом какого-нибудь наместника, просящего прислать больше войск, чтобы привести к покорности варварское племя на задворках империи. Наместники… Все до единого – никчемные человечишки, и к тому же предатели. Сенаторы тоже. Предстояло разобраться с женой Септимия Севера, которому Коммод уже устраивал нагоняй за то, что он приглашал звездочетов и пытался проникнуть в тайны будущего. Вот об этом император помнил очень хорошо. Тогда он не стал смещать Севера лишь потому, что не нашел, кому отдать начальствование над верхнепаннонскими легионами.
Он тяжело вздохнул.
Эклект всегда докучал ему в конце дня. Но в этот вечер он хранил молчание. Что ж, тем лучше.
Был здесь и Нарцисс, наставник Коммода по части телесных упражнений, мускулистый и, как всегда, полуобнаженный. Они часто боролись в промежутках между танцами. Коммод послал ему улыбку и получил ответную – но какую-то стыдливую. Непонятно. Император не придал этому значения. Важно было другое: Нарцисс, как и Марция, обладал красивым телом. Коммод расхаживал по комнате с кубком, который ему вручила Марция. А та отступила на несколько шагов, повернулась и уселась, а затем улеглась на ложе, забыв одарить его нежным приветственным поцелуем. Но почему? Она тоже смотрела на него как-то странно. Может, у него появилась смешная складка на одежде? Он оглядел свою тогу и ничего такого не обнаружил.