Довольствоваться не стану ролью –
Играть изгнанника судьбы.
Я возвращу тебя сюда,
Чтобы избавиться от страха.
Пусть зарастёт травою плаха,
В окно не будет биться птаха –
Предтеча Страшного суда.
«Скамейка. Летний сад. Решётка…»
Скамейка.
Летний сад.
Решётка.
В осенних лужах
тонут
небеса.
Клочок бумаги
продырявлен
ручкой
И не дописана,
не выпита
строфа.
Неутолённой
жажды
многоточья
В слияньи вод
Фонтанки
и Невы.
В пробелах памяти,
судьбы моей
пробелах
Рождаются
дебелые
стихи.
Но образы мертвы
и
русла сухи,
Потуги тщетны
и
не озвучен вопль.
Лишь статуи
взирают
безучастно
С гранитной
высоты
веков.
Михайловский
упёрся шпилем
в небо,
Ворота Летнего
закрыты
на засов.
И Чёрной Речкой
путь проложен
к дому,
Где жил
когда-то
Бог стихов.
«С фотографии поблекшей…»
С фотографии поблекшей
Смотрит на меня,
Улыбнуться не успевший
Мальчик у плетня.
Яблоко в руке зажато,
На лице – испуг.
Остановлен миг когда-то…
Стрелки чертят круг…
Пахнут ладаном на печке
«Пепенки – шафран».
За «антоновкой» со свечкой
Проберусь в чулан.
Для плотвы комочек теста
В миске замешу.
На прикормленное место
До зари спешу.
И к реке, по косогору,
С удочкой сбегу.
Хор лягушек потревожу
У ручья в логу.
Старый куст, росой омытый
Остановит вдруг.
Веток цепкие колючки
Не жалеют рук.
Слаще ежевики с хлебом
В жизни не едал.
За одну минуту детства
Всё б сейчас отдал…
Укатилось лето в осень
Медным колесом.
В даль туманную уносит
Прожитое Дон.
Выплывет и вновь утонет
В памяти-реке
Тот далёкий, грустный мальчик
С яблоком в руке…
«В донских ключах купался ветер пьяный…»
В донских ключах купался ветер пьяный,
Плакучим ивам косы распускал.
Поил меня настоем трав духмяным.
И трелью соловьиной развлекал.
Там тихо плыл по водной, сонной глади,
Сзывающий к вечерней службе звон…
С тех пор рифмуются в моей тетради
Два близких слова: «Дом» и «Дон».
Жгутом скрутило время полотенце.
Состарились на стенах образа.
Мне память полоснёт огнём по сердцу,
Как тёмной ночью фарой по глазам.
У сельской церкви меньше всё старушек,
И покосило время купола.
Где пели соловьи на старых грушах,
Не зная жалости, прошлась пила.
На ежевичном косогоре диком
Молюсь я, как язычник, всем богам,
Прося о крае, Богом позабытом,
Желая солнца заливным лугам.
И пусть меня не поминают лихом,
Хранят на берегах заморских стран
Задонский Преподобный отче Тихон,
Святой и Преподобный Митрофан.
«Петлёй захлёстывает время…»
Петлёй захлёстывает время.
Ошибок прошлых душит плен.
Воспоминаний выстрел в темя,
Страстей сгоревших горький тлен.
К виску приставлен пульс холодный,
Ведя отсчёт последних дней.
Тень Дамы в чёрном балахоне
Всё чаще в комнате моей.