В новом мире я не могла рассчитывать на нормальную работу. И, увы, причина была не в эльфах, орках или драконах. Во всем была виновата я и только я. Найти приличное место в журналистике после моего фиаско не представлялось возможным, поэтому моим карьерным потолком был небольшой журнал «Голоса Перекрестка», рассказывающий о жизни людей и не людей после Апокалипсиса. И если сейчас вы морщите нос, снова и снова перечитывая название, то знайте – первые выпуски выходили под обложкой «Долго и Счастливо». Дисней бы обзавидовался.
И нет, я не верила в наше «долго и счастливо», более того – я даже не верила в какое-никакое «долго», но разве это могло остановить начинающего журналиста? Мне очень хотелось убедить себя, что нет. Все с чего-то начинали, и я писала про волшебный сказочный мир, которого на самом деле не существовало. В будущем выпуске ни слова не промелькнем о погибшем сегодня водителе, но наверняка целая статья будет посвящена очередной крылатой ящерице и тому какой невероятной заботой ее окружат в Драконьем Питомнике «Крыло и Коготь».
И что такой циник как я могла рассказать про «долго и счастливо»? Ну, каждый с чего начинал. Моя теория была проста - сначала ты пишешь то, что тебе скажут, а потом, однажды, заслужишь право писать то, что хочешь сам. Я была только в начале своего творческого пути, но не собиралась плакаться по этому поводу. У меня ещё все было впереди. Хорошее или плохое. Я была готова к любому будущему, главное, чтобы в нем нашлось место моим текстам.
-Ты должна мне рассказывать, что не так с этими цветами!
Я не успела ещё зайти в кабинет, как эта фраза ультиматумом приказала мне остановиться. Китти сидела на офисном столе скрестив ноги по-турецки, в окружении кипы бумаг, и что-то увлеченно искала в планшете, ритмично постукивая пальцем по экрану. Вокруг нее никаких цветов не наблюдалось.
- Ты, вообще, о чем?
Она вскинула голову с ершиком коротких платиновых волос и слегка прищурилась:
- Четное число дарят на похоронах, желтые цветы - к разлуке, гвоздики - в память о павших войнах. Что я упускаю?
Ее светло-голубые глаза поймали свет от окна, засияв как драгоценные камни. При всем ее хрупком телосложении и бледной коже, эльфийка ничем не отличалась от искусно выполненной фарфоровой фигурки, особенно когда вот так замирала в одной позе. В ней не было ничего от привычного мира. И ничего не могло скрыть этот внутренний свет, не могло придать требуемый налет «обычности» – ни потертые джинсы с белой футболкой, ни короткая мальчишеская стрижка, ни растоптанные кеды, раскрашенные вручную цветными маркерами.
Но стоило отдать ей должное – ее бунтарских дух был мне близок, а масштаб протеста мог вызывать только восхищение. Ее семья принадлежала к привилегированному роду Северных Эльфов, каково им было принять тот факт, что их единственная дочь будет жить среди людей. И будто бы этого было недостаточно, Китлари заявила, что влюблена в человека, а когда не получила поддержки близких, обрезала свои длинные светлые волосы. Я точно не знала, насколько длина волос была важна для их расы, но тот факт, что другие эльфы с короткими волосами мне не встречались, говорил сам за себя.