Но сидеть хуже во сто крат. Первые дни, бывало, я не мог сидеть. Сядешь на первой остановке после занятий, а потом тебя всю дорогу совесть и мучает. Мол, такой ты сякой, вот девушка стоит, вот девушку толкают, а ты, как последний подлец, сидишь в мягком кресле и глаза закрыл, вроде спишь, вроде дремлешь, и не видишь ее.
А еще я не люблю сидеть, потому что уступать место у нас не принято в принципе. Вот уже год я наблюдаю за этим кировским феноменом, и за это время только несколько человек уступили место и то древним бабушками, которые с тросточкой не могли уже стоять, а если кто уступит место просто женщине или не дай бог молоденькой девушке, весь автобус уставится на него, как на белую ворону, соображая туго, откуда же взялся в наших краях этакий прыткий кадр. Есть, правда, так называемые «совестные», вроде меня, так они когда сядут удачно и вставать неохота, а видят, что место уступить надо бы, но и белой вороной, осмеянным быть всем автобусом, не хочется, то просто спят, или притворяются спящим, не видят будто. Чем это объяснить?
Гудит мотор. Шуршат шины. Орет кондуктор. Автобус едет.
***
Материалы к сериалу «Это мне не нравится».
Мы многое в жизни выбираем сами. Делаем выбор по одному принципу – «нравится» - «не нравится». Особенно в самом ее начале. И вспомнить эти «нравится» - не нравится» иногда полезно, чтобы вспомнить, куда же тебя привел этот полуслепой чувственный выбор «нравится – не нравится», выбор, который и управляет нашей судьбой.
Я верю, все люди более-менее, но всегда удачные творения бога. Моя внутренняя жизнь – это часто театр для себя. Чтобы не скучно было жить. И правильно сказал Горький о Самгине: «Самгин – это не столько аппарат мыслящий, сколько рассуждающий». Как я.
Я долго размышлял после прочтения книги Николая Островского «Как закалялась сталь».
Помню самое первое впечатление детства. Даже не знаю, почему так ярко и образно сохранила мне его моя память. Детский садик. Шум. Гам. Крики и визг расшалившихся ребятишек. А я не бегаю, не кричу и не дурю с ними. Я сижу за столиком на маленьком стульчике и облокотившись подбородком думаю ор чем – то мечтаю. Это мне нравится. Смотрю, как они бегают друг за другом.
Помню, я очень был смущен, когда воспитательница, Глафира Васильевна Савиных, подошла ко мне, погладила по головке и спросила, уж не заболел ли я.
- Да, нет, - ответил я серьезно, - я думаю.
Она, улыбнувшись, снова погладила меня по головке и ушла. А я до сих пор не пойму, почему мне просто так бегать и дуреть с парнями и девчонками было не интересно?
До недавнего времени мы с мамой жили только вдвоем. Рос я без отца. И никогда его не видел, и не знал, что это такое. Одиночество, меняя тоже не тяготило. Много читал. В последние годы мой любимый журнал «Знание – сила». И вот снова, вспоминая тот случай в детском садике, спрашиваю себя:
- Почему мне читать книги, ходить в библиотеку интересно, а пить водку из горла, как Витька Кормщиков, булькая и не закусывая, когда мы с небольшой компанией спрятавшись от посторонних глаз за угол напротив Дома культуры распивали ее перед танцами на пятерых, не нравится. Помню я долго плевал, откашливаясь от перехватившей горло сорокаградусной, теплой к тому же.
До сих помню это поглаживание по голове моей любимой воспитательницы Глафиры Васильевны. Мне нравится, когда меня хвалят. А если бы она не похвалила меня тогда, а отправила бегать, дуреть, играть и толкаться со всеми мальчиками и девочками?
Может я не полюбил бы читать, думать, задавать вопросы, искать на них ответы, размышлять? Может Я не чувствовал бы некоторой отстраненности от увлечений сегодняшних моих друзей и товарищей, моих сверстников?