Опять – улица. Фонари. Мерцающая снежно-дождливая ночь, от которой рябит в глазах.
Сапоги все-таки жали. Не пожалела бумаги!
Татьяна остановилась, оперлась рукой о чугунную ножку фонаря, потопталась на месте, утрамбовывая бумагу. Не заметила, что топталась в луже! То есть все ее усилия оказались напрасными – почувствовала, как ненавистная вода затапливает ее бумажные портянки.
Плюнула в сердцах себе под ноги: черт побери эту ночь! Этот город! Эти фонари! Это отсутствие транспорта, а вместе со всем – и эти чертовые дорогущие сапоги!
Мужчина на другой стороне улицы все еще стоял, спрятавшись под аркой. Похоже, следит за ней взглядом охотника. А она стоит под фонарем одна-одинешенька и действительно напоминает дешевую проститутку.
Сердце вздрогнуло и сжалось.
Перед казармой стоял фонарь…
Он стоит там до сих пор…
Давай, как раньше, встретимся у него,
Лили Марлен…
Вот она и стоит под фонарем. Напротив, вместо казармы – закрытая белой «гармошкой» витрина мебельного магазина. А она стоит мокрая и несчастная, в портянках из туалетной бумаги на ногах.
Два наших силуэта выглядели, как один…
Как нам было хорошо…
Это замечали все прохожие,
идущие мимо нас,
когда мы стояли под фонарем,
Лили Марлен…
Сто, двести, триста раз перепетые ею строки Ханса Лайпа, написанные бог весть когда, прозвучали сегодня по-особенному – именно под этим фонарем, где она случайно остановилась.
Ханс Лайп, сын портового рабочего из Гамбурга, бедный учитель, когда-то вот так же стоял на посту под фонарем. Только это было в Берлине перед отправкой на фронт в начале апреля 1915 года, а две девушки соревновались за его внимание – дочь бакалейщика Лили и медсестра Марлен. Была еще и третья, по имени Смерть. И, чувствуя приближение этой третьей, молодой солдатик создал гимн этим двум женщинам, увековечив их в одном лице. После войны он стал поэтом и художником, но приобрел известность лишь благодаря этой единственной незамысловатой песенке. А что стало с ними, теми девушками? Разве могли они знать, что их имена будут помнить до сих пор? Лили и Марлен…
Татьяна чуть не задохнулась – с такой ясностью она почувствовала, как это нужно петь. Ведь песня была о ней!
Стоило лишь случайно остановиться – но не в свете софитов, освещавших подиум ночного клуба, а вот так – на пустой улице, у фонаря, под дождем. И до спазмов в горле прочувствовать эти простые до примитивности строки…
…Вот солдатику кричит часовой: пора возвращаться в казарму!
Но тот не может оторвать от себя – с жилами и кровью! – руки любимой, хотя знает, что промедление может стоить ему трех дней ареста. Он все стоит, прижавшись к ней, шепчет «до свидания» – и не может сдвинуться с места. Не может разъединить один общий силуэт, тень которого видна на стене противоположного дома. Один общий силуэт.
Не может, потому что знает: он не вернется к ней. Никогда.
Никогда, Лили Марлен:
Schon rief der Posten,
Sie bliesen Zapfenstreich
Das kann drei Tage kosten
Kamrad, ich komm sogleich
Da sagten wir auf Wiedersehen
Wie gerne wollt ich mit dir geh’n
Mit dir Lili Marleen…
Сколько же раз за эти годы она проходила мимо этого фонаря летом и зимой, напевая про себя песенку, ставшую ее коронным номером в клубе. Именно благодаря ей и держал Татьяну хозяин, благодаря ей пошил костюм а-ля Марлен Дитрих и именно благодаря ей она уклонялась от непристойных предложений. Занималась только консумацией! Но это – мелочи. Это можно выдержать, если научиться не глотать спиртное или делать вид, что глотаешь. А она научилась.
Она многому научилась…
Господи, вздохнула Татьяна, удивляясь тому, какие неисповедимые пути может подбросить судьба! Конечно, этот фонарь видел ее сто, двести и триста раз:
Твои шаги знает этот фонарь…
Он горит здесь каждый вечер…
А мои – забыл давно…
Если со мной случится беда —
С кем ты будешь стоять под этим фонарем,
Лили Марлен?
Я буду стоять одна. Одна ночью. С мокрыми ногами в сапогах за сто евро, с прокуренными волосами – такая красивая, загадочная и… никому не нужная.
Мужчина в арке все еще смотрит на нее. Но не подходит. Здесь деликатные мужчины: если говоришь «нет» – то это уже «нет».
Интересно, а вдруг он – тот самый, тот, кого «поднимут из-под земли» ее уста, тот, с кем ее «закружат туманы», тот, в кого она «вдохнет жизнь» всей силой своей любви и ожидания.
Заставит дышать. Заставит прийти под этот фонарь – из небытия. И стать под ним вместе. Вместе, как прежде Лили Марлен:
Aus dem stillen Raume,
Aus der Erde Grund
Hebt mich wie im Traume
Dein verliebter Mund
Wenn sich die späten Nebel drehn
Werd ‘ich bei der Laterne steh’n
Wie einst Lili Marleen.