На сватовство по обычаю турчанки делают кофе по-турецки и подают гостям. А жениху готовят отдельную чашечку. Кофе будущего супруга должен быть жутким на вкус, но несмотря на это мужчина обязан выпить всё до последней капли. Так он показывает, что готов принять невесту со всеми изъянами и капризами.
Кофе готов. Лариса понесла чашки гостям, а последняя чашечка предназначалась Бураку. Вдруг подлетела будущая свекровь Ларисы. Ловким движением выхватила чашку из рук сына.
– Он не будет это пить!
– Хатидже! Ты что? – закричала Светлана.
– Нет, ещё отравите моего сына! И вообще я не знаю, вдруг вы свиное сало добавили туда! От вас всего можно ожидать!
Будущая свекровь Ларисы демонстративно выплеснула сваренный кофе в раковину. Воцарилось молчание, и шокированные гости застыли со своим напитком в руках.
Светлана очень оскорбилась: в её доме подруга, которую она считала проверенной годами, современной и самостоятельной, вела себя неподобающе, как «джахиль». В глубине души женщина недолюбливала нрав Хатидже. В разговорах с Ларисой Светлана вскользь упоминала разные ситуации, где подруга представала в невыгодном положении. Светлана говорила об этом аккуратно, чтоб не напугать будущую иностранную жену. Она сама когда-то давно вышла замуж за пожилого, разведенного турка, жила на берегу турецком лет двенадцать и знала про местных и их традиции практически всё.
– Лариса, тебе несказанно повезло. Когда я впервые приехала сюда, у меня не было русскоговорящей подруги. А у тебя есть! Я научу, как с этими турками справляться.
– А что, с ними нужно «справляться»?
– А ты как думала? Это хитрые и лживые люди. Вот на ту же Хатидже, свекровь твою, посмотри. Ушлая баба. Она тебе должна по традиции золота кучу надарить. Знаешь, что она сказала? Что не видит в тебе будущую невестку, и не станет ничего покупать, – на последнем предложении Светлана скривила голос, копируя Хатидже, – поматросит, мол, тебя сыночек, и бросит.
– Что ты такое говоришь, Света? – ответила, шокированная услышанным, Лариса.
– Да! Но ты не сдавайся. Она жадная очень. Скажи Бураку, что тебе подарок причитается на свадьбу. Проси много, не стесняйся. Они всё должны будут тебе купить, всё, вплоть до трусов. Пусть раскошеливается! Ты в курсе, что у тебя должна быть ночь хны?
– Нет, а что это такое?
– Это традиция такая, где девушки собираются, наряжаются, готовят угощения, а будущая свекровь обязательно дарит невесте золото. Как наш девичник, только с подарками от свекрови. Дорогими подарками, ты меня поняла? Это последняя ночь перед свадьбой, когда девица прощается с родными и уходит вить новое гнездо.
– Да с кем мне прощаться-то… Распростилась давно со всеми…
– Понимаю, но свекровь обязана устроить ночь хны, чтоб заодно и познакомить с красивым турецким обычаем. А она не сделала этого: жаба задушила. Так и сказала: «придется тратить деньги на костюмы и угощения, – зачем такие расходы для девки с улицы!». Даже не думала, что она такая.
– Света, зачем ты мне это рассказываешь?
– Как зачем? Ты мне как родная, мы одной, славянской крови, должны помогать друг другу. Иначе тебя сожрут эти турки. Так что мотай на ус. И главное, не толстей! Хатидже терпеть не может полных женщин. Знаешь, сколько раз мы ходили с ней в кафе за двенадцать лет дружбы? Ведь она ни одного пирожного не съела! На меня глаза вытаращит свои чёрные, смотрит, как волк, и говорит: «Как в тебя только это лезет! Толстая ты, Светка, жрать надо меньше! Понятно, почему муж от тебя на сторону бегает!»
– Боже, Света, тебе муж изменял? Как же ты простила?
– Они все изменяют! Правда, кто-то скрывает хорошо. Простила, конечно. Я на родине макароны ела с поджаркой из лука, а тут что хочу, то и покупаю себе. Обратно в нищету – да ни за что. Осман мне муж или кто? Всё купит, что только захочу!
– А если денег не будет?
– Будет! Это его обязанность – содержать жену. Иначе нефиг вообще жениться. Тут у баб большие запросы, вот и женятся на таких, как мы, – на всё готовых, ради любви. У моего любовника жена прознала про наши отношения, а потом мне стала угрожать. Знаешь, что она сказала: «Я не отдам тебе мужа! У нас с ним общая квартира и бизнес!» вместо того, чтобы просто сказать, что любит его и будет бороться за своё счастье.
– Света, у тебя есть любовник? А если муж узнает?
– Держи язык за зубами, тогда не узнает. Тут много, чего нельзя. Турчанки, знаешь, как гуляют, у-у-у! Твоя свекровь тоже не святая. А бухает как, уму не постижимо!
– Что? Разве женщины в Турции пьют?
– Ну, что ты наивная какая? Всё тут делается так же, как и везде. Только помалкивают. У них тут всё – «Айып!»21 , поэтому делают так, чтоб никто ни о чём не узнал. Тысяча и одна ложь – этим и живут. Наворотят дел, врут так, что сам дьявол затылок чешет, потом в пятницу в мечеть идут, грешки отмолят, и по новой творят, что хотят. И мужики, и бабы. Так что, ты особо-то не расслабляйся, и не смотри, что тут все с распростертыми объятиями и широкими улыбками. В щеки целуют, а только за дверь, – у них языки вырастают, как метёлки. Ты для них – ябанжи. На турецком будешь говорить, культуру освоишь, веру поменяешь, традиции выучишь, а всё равно чужой останешься, – все кости тебе промоют и во всем виноватой сделают. Поэтому я давно с ними целоваться перестала. А кофе по-турецки терпеть не могу. Заварят эту жижу, сидят, друг про друга чушь придумывают – это они так на гуще кофейной гадают. Бред какой-то.