Как Поттер правильно предположил, Петуния давно считала, что они уже должны перестать встречаться тайно, и им — точнее ему — пора сказать её родителям, что «у них всё серьёзно». Она, в свою очередь, каждый раз собиралась спросить Джеймса, когда же они сообщат об этом всем, и у неё тоже как-то не получалось.
…И вот, в один из последних дней лета, Лили примчалась поутру на кухню, радостно размахивая хогвартсовским конвертом. Хотя Петуния теперь старательно делала вид, что помирилась с сестрой, и поэтому она улыбалась этой новости вместе с родителями, мысль о том, что во время учебного года Джеймс наверняка не сможет часто с ней видеться, её очень озаботила.
…Тьюн сидела на полу в домике-на-дереве, привалившись к стене спиной, и задумчиво перебирала густые волосы волшебника, который лежал головой у неё на коленях.
— Джеймс…
— М-мм? — парень расслабился и почти дремал. Из всего, что связано было для него с Петунией, он больше всего любил такие вот минуты, когда не надо никем притворяться, не надо стремиться «соответствовать» чему бы то ни было, а просто можно быть самим собой и не думать ни о чём вообще.
— Скоро начнётся учебный год. Тогда ты не сможешь прилетать так же часто… Может быть, уже пора рассказать всем, что мы… встречаемся? Тогда бы ты мог, например, погостить у нас на каникулах… Если твои родители позволят, конечно.
Поттер, крепко задумавшись, что же ему ответить, выбрался из домика, сел на платформу, свесив ноги. Петуния осторожно уселась с ним рядом, с облегчением убедившись, что в темноте (луна надёжно спряталась за низкими мрачными облаками) их никто не увидит. Джеймс так же молча притянул девушку к себе, и она положила голову ему на плечо. Внезапно их волосы взъерошил и перепутал порыв очень холодного ветра. Тьюн задрожала, Джеймс крепче прижал её к себе, но вдруг отстранился.
— Петуния… Я не хотел говорить, но, похоже, мне придётся…
Девушка в тревоге взглянула на него. Ни следа завораживающей улыбки, ни в глазах, ни на губах. И говорил он таким непривычным, очень серьёзным голосом…
— …Ты почувствовала, какой холодный только что был ветер?
— Конечно. Ведь скоро осень. А почему ты спросил? Это же просто ветер.
— Да нет, — медленно, словно нехотя, заговорил волшебник, — не просто ветер. Это был дементор.
— Кто?! Стражник из вашей колдовской тюрьмы? Но как …? Зачем …?!
Джеймс удивлённо глянул на девушку:
— Так ты знаешь, кто это?! Хорошо… Хотя, хорошего тут ничего нет. Откуда ты знаешь?
— Лили как-то обмолвилась. Ничего конкретного, просто, что тюрьму для колдунов охраняют очень злые существа по имени «дементоры»…
— Это не просто злые, это ужасные существа… Жестокие. Неумолимые. Беспощадные… Они высасывают душу, отнимают радость жизни, всё самое доброе, светлое в человеке, оставляют лишь пустую оболочку, которая, и это самое ужасное, продолжает существовать…
Петуния побледнела:
— О Боже… Но что… такому существу надо было… здесь, среди неволшебников?!
Джеймс не мог больше на неё смотреть. Конечно, то был порыв обычного ветра, а вовсе не дементор, но, раз уж ТАКОЕ враньё сорвалось с языка, отступать было некуда. Парень помолчал, потом сглотнул и вымолвил:
— Похоже, он выслеживал… меня.
— ЧТО?! Святые угодники! Но при чём тут ТЫ?!
— Вам, неволшебникам, это, конечно, неизвестно, но в магическом мире идёт война. Самая настоящая. Один злой колдун хочет захватить власть в нашем мире и собирает армию не только тёмных волшебников, но и злых существ.
— Но при чём тут ТЫ?! — опять повторила испуганная Петуния. В её глазах заблестели слёзы.
— Все светлые волшебники, даже молодые, должны сражаться против этих тёмных сил.
— Все? И Лили тоже?!
Джеймс вздрогнул, но кивнул:
— Конечно. И ты же понимаешь, неизвестно, чем может закончиться каждая битва. Кто-то, возможно, погибнет.
Девушка не зарыдала в голос, но была очень близка к этому.
— Прости, Петуния. Я должен был тебе сказать. Сражения идут уже давно, и я в них участвую. Я скрываю свои встречи с тобой ещё и потому, что… Они не должны знать, что у меня есть ещё кто-то… даже магл, кто дорог мне, как ты, Петуния. Если узнают — это может стать опасным и для тебя, тем более, что твоя сестра тоже из светлых волшебников. Дементоры не воюют пока ещё на стороне тёмных, но они шпионят. И если один из них меня выследил здесь… То и ты, и твоя семья могут оказаться в опасности.
— Джеймс, ради всего святого, — всхлипнула Тьюн, — что же теперь делать?
— Ну, только не бойся, — Джеймс похлопал её по плечу, а девушка вдруг обняла его изо всех сил. Поттер опять вздохнул: — Прости, я знаю, тебе будет тяжело, но… нам надо расстаться.
…Наконец-то он сказал ЭТО, но легче не стало, и он забормотал торопливо, чувствуя, что Петуния всё-таки заплакала, вздрагивая, уткнувшись ему в плечо:
— На время, на время… Просто не будем пока видеться. Я не хочу подвергать тебя и твоих родителей опасности. Когда всё закончится — вот тогда мы сможем всем всё рассказать, — и, скрипнув зубами от презрения к самому себе, закончил: — …Если только я останусь жив.
Рыдания Петунии стали громче.
— Но ты не бойся за меня, со мной не может ничего случиться, я очень хороший волшебник. Я постараюсь как-нибудь присылать тебе весточки, но прилетать больше не смогу. Это для твоей же безопасности, пойми. Ну, не плачь, пожалуйста…
Девушка сказала, давясь слезами:
— Может, можно хотя бы Лили рассказать? Вы же вместе… будете там, в вашей школе… Она сможет передавать весточки от тебя мне и от меня тебе.
— Нет, Лили не должна ничего знать. Если она узнает, то… может проговориться случайно. И она будет ещё больше беспокоиться за тебя. Нет, не надо ей рассказывать. И вообще, не говори с ней обо мне, прошу. Пообещай, Петуния.
— Х-хорошо…
— И, кстати, — Поттер достал из сумки, которая валялась тут же на помосте, рядом с метлой, тот самый учебник, «Расширенный курс Зельеварения», — вот, положи эту книгу на место. Это не просто учебник, это знак для своих. Незаметно верни его туда, где он был. Сможешь?
Петуния кивнула.
— Ну, вот и хорошо. Теперь я должен улететь. Постарайся вести себя как раньше. И, пожалуйста, никто не должен знать обо мне и тебе. Ни Лили, ни кто другой. Ну, всё. Прощай, Петуния. И прости, я должен защитить тебя, любой ценой, пусть даже такой.
Джеймс Поттер закинул сумку на плечо, вскочил на метлу и взлетел. Он ни разу не оглянулся, хотя и знал, что Петуния смотрит ему вслед. Очень скоро он исчез из виду в ночном пасмурном небе. Девушка, едва видя что-либо вокруг из-за темноты и слёз, медленно спустилась по лесенке, прижала к себе волшебный учебник обеими руками, словно всё ещё обнимала Джеймса, и побрела в дом.
«Ну, вот и всё. Ну, вот и всё», — билась в мозгу Поттера единственная мысль, пока он добирался до дома. Парень чувствовал себя последним подлецом и понимал, что нескоро избавится от этого чувства. Он надеялся, что, расставшись с Петунией Эванс, ощутит облегчение, но нет, легче ему нисколько не стало.