– Ты тоже думаешь, что это кто-то из нас? – спросила она у бабушки.
Мадам Мэри пожала плечами.
– Не говори глупости, Адель. Все это очень странно, но не до такой же степени.
На площади по-прежнему царила суета, но теперь она была пропитана тревогой и подозрением. Люди больше не смеялись и не шутили, их лица были хмурыми и настороженными. Ароматы специй и сладостей, которые еще недавно казались такими аппетитными, теперь словно растворились в тяжелом воздухе, полном недоверия.
Жандармы, появившиеся на фестивале, словно серые тени, сразу же огородили место событий желтой лентой и теперь скользили между шатрами, опрашивая участников и гостей, причем их вопросы звучали резко и холодно, словно острые лезвия, рассекающие праздничную атмосферу. Один из жандармов подошел к мадам и мадемуазель Дюваль. Он цепко присматривался то к одной женщине, то к другой, не выпуская при этом из зоны внимания молодого журналиста, на что мадам Дюваль хладнокровно ответила немигающим взглядом.
– Мадемуазель Дюваль, – обратился он к Адель, – не могли бы вы пройти со мной в участок? Мне нужно задать вам несколько вопросов.
Адель почувствовала, как ее сердце упало. Неужели у жандарма есть какие-то подозрения?
– Конечно, – ответила она, стараясь говорить спокойным голосом. – Что вы хотели узнать?
– Пройдемте, и я вам все объясню, – сказал жандарм. – Это не займет много времени.
Адель встала со скамейки и попрощалась с бабушкой. Она чувствовала, как ее щеки горят от смущения. Ей было неловко перед Люком, который с интересом наблюдал за происходящим.
– Не волнуйтесь, мадам Дюваль, – сказал он бабушке. – Я уверен, что с Адель все будет в порядке.
– Спасибо, – тихо проговорила мадам Мэри. – Очень на это надеюсь…
Адель и жандарм скрылись в здании мэрии, а Люк остался на площади, размышляя обо всем происходящем. Журналист знал, что о нем самом в деревне ходили противоречивые слухи, передаваемые шепотом за чашкой кофе или за бокалом вина. Кто-то утверждал, что Люк пишет свои острые заметки по заказу конкурентов, кто-то верил, что он в целом не жалует людей и поэтому так безжалостно высмеивает их слабости. Были и такие, кто мечтал найти ему спутницу, наивно полагая, что тогда сердце журналиста смягчится и он перестанет писать свои хлесткие статейки. Но никто не хотел признаваться, что с нетерпением ждет выхода нового номера газеты с его заметками. И Люк был уверен, что после сегодняшнего происшествия добрая половина жителей будет с замиранием сердца ожидать вердикта главного критика деревни.
Но Адель, находящейся в этот момент в маленькой душной комнате полицейского участка, было совсем не до статьи Люка. Она ждала некоего инспектора Дюбуа. При этом девушка нервно теребила рукав своего платья, пытаясь унять волнение, и не переставала ходить из одного угла комнаты в другой. Ей было не по себе от того, что она оказалась в таком месте.
Наконец дверь открылась, и в комнату вошел инспектор. Он был хмур и сосредоточен.
– Мадемуазель Дюваль, присаживайтесь, пожалуйста, – сказал он, указывая на стул напротив себя.
Адель села и выжидательно посмотрела на инспектора.
– Я прошу прощения, что пришлось отвлечь вас от фестиваля, – сказал Дюбуа, – но мне нужно задать вам несколько вопросов.
– Да какой уж теперь фестиваль. Такой ужас, – ответила Адель. – Я отвечу на все ваши вопросы. Есть какие-то новости по Жану? Он же выживет, да?
– Мне пока не звонили. Так, получается, вы знали месье Лару? – спросил инспектор Дюбуа.
– Да, мы были знакомы, – ответила Адель. – Мы же оба кондитеры и на каждом фестивале встречались.
– А помимо фестивалей? Были ли вы близки?
– Что вы имеете в виду? – Адель против воли покраснела.
Инспектор поспешно что-то записал, и Адель отметила, что блокнот инспектора пугал ее почище записной книжки Люка.
– И какие у вас с ним были отношения?
– Нормальные, – ответила Адель, не понимая, к чему он клонит. – У нас маленькая деревня, здесь все так или иначе знают друг друга. Мы с ним не встречались, если вы это имеете в виду. Он из соседней деревни. Изредка приезжал для обмена опытом.
– К-хм… хорошо. Я больше хотел узнать, были ли вы друзьями. Может, замечали что-то необычное в его поведении в последнее время? – продолжал допрос инспектор. – Может, он с кем-то ссорился или жаловался на угрозы?
– Нет, ничего такого я не замечала, – ответила Адель. – Жан-Поль всегда был веселым и дружелюбным человеком. Повторюсь, он из соседней деревни, часто к нам не наведывался.