— Все, что захочешь, сокровище мое.
Целую тебя в веки, в нос, в губы. Слизываю твою облегченную улыбку и решительно отстраняюсь. Выдергиваю тебя из халата, перекатываю на живот и поддергиваю на колени. Невысоко. На чуток. Чтобы ласково куснуть обе половинки. Скольжу языком вверх до копчика и вниз до яиц. Возвращаюсь к анусу, по нему нещадно вверх, вниз, по кругу. Он нереально поддатливый, и я понимаю, почему ты так долго торчал в душе.
Это пробивает щит моего терпения практически насквозь. Я развожу половинки руками и утыкаюсь в твой анус мордой. Проверяю языком, насколько… мне сегодня можно… Язык входит без особых усилий, и я едва сдерживаю скулеж счастливого извращенца. А может, и не сдерживаю, потому что ты ржёшь и громко-довольно сопишь в подушку.
Я вылизываю твой анус, как маньяк. Отрываюсь, смотрю на него и ныряю вглубь пальцем со смазкой. Веду по кругу, выглаживая складочки, а потом завожу палец глубже. До простаты. Погладить ее… Запомнить… Глажу тебя по спине другой рукой, целую-покусываю ягодицу и мурчу котом-драконом:
— Аррррр!
Ты выдыхаешь-охаешь от особенно удачного поглаживания по простате и неожиданно безумно сексуально прогибаешься в пояснице, подставляясь мне так откровенно, что у меня сердце в яйца падает и сводит программу доведения тебя до безумия к минимуму.
— Ты что творишь, поганец?! Это выше моих сил! — охаю я.
— Пусть тебе вообще крышняк снесет, — ржешь-хрипишь ты из подушки.
Я шлепаю тебя по заднице в сердцах, шиплю-ругаюсь матом, но уже ничего не могу с собой поделать: опрокидываю тебя на спину, наваливаюсь всем телом, шиплю тебе в губы:
— Хватит с нас шуток!
Сбиваю дыхание напрочь глубоким засосом, отрываюсь от тебя, подхватываю под колени, прижимаю их к твоему телу. Беру свой член в руку, веду им по твоему анусу головкой и несу всякую херню, чудом удерживая себя от жестокого изнасилования:
— Это совсем не так, как губами, сокровище мое. Это круче. И ты знаешь это. Чувствуешь нутром, которое ждет-не дождется, когда это нежное, горячее, настырное, но все равно ласковое и уязвимое будет в тебе. Я буду. Я так этого хочу!
Ты прикусываешь губу, сжимаешь руку на моем боку, притягивая меня к себе, сверкаешь глазами и шепчешь в губы:
— Давай уже!
— Заткнись ради бога! — хриплю я, но ты ерзаешь подо мной, и головка входит в тебя сама.
Раз — и я уже в тебе.
— Ооох! — выдыхаешь ты и роняешь руки на постель.
Я вхожу до половины. Замираю. Слежу за тобой, за тем, как ты стараешься расслабиться. Веду рукой по твоему члену, отвлекаю и покачиваю тебя на своем едва заметно, но крайне провокационно, ведь где-то там предательница простата…
Ты прикрываешь глаза, перестаешь нервно стискивать простынь в кулаках и потихоньку расслабляешься, а я смотрю, как вздымается твоя грудь, как топорщатся от возбуждения соски, как пульсирует жилка на виске, и запредельным усилием воли не даю себе сорваться в карьер. Веду бёдрами плавно, без остановок, с каждым разом все глубже. А потом ложусь на тебя, опираясь локтем на постель и подхватывая другой рукой под талию. Целую в губы, не прекращая двигаться, и шепчу в висок:
— Обними меня. Хочу чувствовать твое тепло. Твою силу. Твое желание.
Ты стискиваешь меня так, что воздух из легких испаряется, а я утыкаюсь губами в твою шею:
— И твою любовь. Нашу любовь. Которой как бы нет, но без которой мы бы не позволили друг другу ничего.
Ты подхватываешь ритм и даже не замечаешь, что я в тебе почти полностью, а я веду бёдрами так, чтобы проезжаться по простате, целую тебя куда придется, шепчу всякую романтическую ерунду про луну с неба, про счастливый случай, про творческих личностей и даже про «все решим» и делаю все, чтобы оставить в тебе себя. Чтобы ты не смог меня выгнать. Никогда!
Вхожу в тебя снова и снова, плавно, ласково, бездумно-кайфово. Не до конца, потому что твой член и мимолетная морщинка на лбу подсказали мне, где твой предел на сегодня. Ты должен почувствовать весь смак! Всю свою власть надо мной.
Ты открываешь глаза, смотришь мне в лицо и… ерзаешь.
— Не ерзай! Я и так на пределе! — рычу я.
Фиксирую тебя рукой на бедре намертво, а ты улыбаешься и кладешь обе руки мне на грудь. Забрало падает, и я впадаю в транс, когда тело живёт своей жизнью и откровенно наслаждается, наплевав на приказы мозга, который обретается не в голове, а в искрящих запредельным желанием яйцах.
Я обещал отлюбить тебя до смерти? По ходу, до смерти — это про меня. Я смотрю на то место, куда входит мой член. На твои налитые желанием яйца, на подрагивающий член на твоем животе, на всего тебя! И вскоре притормаживаю.
Кладу руку на твой член:
— Кончишь для меня? Хочу это видеть.
— Да, — хрипло выдыхаешь ты и накрываешь своей рукой мою.
Я вхожу в тебя медленно, ритмично, неглубоко, слежу за эмоциями на лице, за подрагиванием твоего члена в наших руках. Шепчу, улыбаясь:
— Не знаю, как тебе нравится больше, но мы это выясним. Не сегодня, так завтра. Или послезавтра… Или…
Я чувствую, как каменеет член в моей руке, и прикусываю губу, чтобы не кончить раньше тебя. Ты вжимаешься затылком в подушку, вздергиваешь подбородок и закрываешь глаза, а у меня дыхание перехватывает от твоего неприкрытого наслаждения тем, что происходит. Кайфую от тугости твоего ануса, от тепла, от упругости стенок.
Тебя скручивает первой судорогой, ты скидываешь мою руку с члена, выгибаешься, дрочишь яростно, а я прихватываю тебя под колени, ускоряюсь, запоминаю амплитуду, угол и силу входа и наслаждаюсь твоим сдавленным охом, когда сперма из потемневшей головки члена выстреливает тебе на живот.
Ты сжимаешь меня в себе, и я тут же кончаю. В тебя. Хорошо хоть практически на выходе. Не знаю, как бы ты отреагировал на другое. Выхожу. Дышу через раз. Смотрю на сперму, которая вытекает из твоего ануса. И вхожу в тебя снова, прихватывая ее следом. Опираюсь рукой на твою грудь и дотрахиваю тебя, глядя на то, как ты ласкаешь себя, выдаивая последние крохи из своего постепенно опадающего члена, чьим фанатом, судя по всему, я скоро стану. Поднимаю голову, натыкаюсь на твой хищно-жадный взгляд и на все понимающую улыбку собственника и не могу сдержать ответное:
— Хер ты от меня теперь избавишься!
Ты смеешься и тянешь меня на себя. Я послушно падаю. Неудачно. Член выскальзывает, а я съезжаю на постель. Ты обнимаешь меня, целуешь в волосы и хрипишь негромко:
— Спасибо тебе, счастье мое.
— Чтоб ты понимал, я хочу услышать вовсе не спасибо. Но это потом. Когда-нибудь.
— Да. Потом. Мои чувства сегодня и так в лоскуты.
— Но не твоё тело. Цени!
— Ценю. И за это тебе тоже спасибо.
— Не перестанешь говорить спасибо, я тебя ремнем выпорю, — ворчу я, обнимая тебя крепко-крепко. Солнце село, и на бесконечном небе, сливающемся на горизонте с океаном, расцвели первые искорки звезд. — В душ пойдем?
— У меня нет сил, — счастливо сопишь ты в мои волосы. — Я, конечно, тот еще чистоплюй, но сегодня…
— М?
— Давай прилипнем друг к другу так, чтобы никто и ничто не смогло нас друг от друга оторвать.
— Давай, — улыбаюсь я и ерзаю, устраиваясь ухом на твоей горячей, как печка, и такой же «мягкой» груди.
Тяну на нас легкое одеяло и засыпаю в твоих руках, в первый раз за долгие-долгие годы с чувством спокойного, уютного и безбрежного счастья. В этом насквозь прозрачном, ветреном и солнечном месте моей Тьме спрятаться негде.