Любви между нами не было, так, короткий перепих. Но девочка возомнила, что я любовь всей её жизни, и теперь караулила, названивала, вызывала на разговор.
— Илья, подожди! — дверь её машины открывается, и вскоре Инна уже бежит ко мне на своих метровых каблуках. — Ну подожди, поговорить хочу.
— Мы уже всё решили, Инна, — хмуро смотрю на девушку.
Короткая соболиная шуба, кожаные обтягивающие белые штаны, такого же цвета сапоги на высокой шпильке. Белые волосы уложены стилистом в мягкие локоны, на красивом лице выделяются пухлые губы и умело накрашенные глаза. Инна следит за собой, в том числе и с помощью пластического хирурга. Тело роскошное, я не спорю, но уж слишком искусственное всё, надоело. Пока Инна идёт, в стороне пасётся охрана.
— Нам хорошо было вместе, — Инна подходит и прижимается ко мне, обнимает, обволакивая приторными духами. — Давай ты больше не будешь дуться?
— Я и не дулся, просто мы друг другу не подходим, — пытаюсь оторвать от себя её руки, но она как паучиха оплетает своей сетью. — Всё было прекрасно, но закончилось, я тебе говорил.
— Что мне сделать, чтобы всё вернуть? — дует губы избалованная детка.
— Ничего, представляешь? Ни-че-го! Уезжай, я занят, — сбрасываю её руки с себя и осторожно высвобождаюсь из цепких когтей.
Охрана уже начеку. Одно движение, и я буду лежать мордой в снегу, так как отвечать им не могу. Отец Инны ясно дал понять, что играть с ним не стоит, а от дочери нужно держаться подальше. Мне не нужны проблемы, я их не искал и не хотел.
— Ты ещё пожалеешь! — кричит мне вслед папина дочка, а я захожу в свой подъезд не оборачиваясь.
Нет, не пожалею. Да и нельзя мне ни о чём жалеть. Всё остаётся здесь, чтобы там ни о ком не думать. Только задание, больше ничего.
Поднимаюсь на свой этаж, выбрасываю Инну из головы и вставляю в замочную скважину ключ, замираю. Дверь открыта.
Глава 6
Вертушка взлетает, и нам приходится почти лечь на землю. Снег застилает лицо, колотит в закрытые глаза. Спасают балаклавы, что мы трое натянули, оставляя узкие щели для глаз.
Когда вертолет улетает, скрываясь за высокими елями, мы поднимаемся, проваливаясь в снег. Мои ребята одеты по всем правилам: термобелье, тёплые джемпера и куртки, лёгкие брюки с подкладом внутри. На спинах у них рюкзаки, полные всего необходимого, включая короткие автоматы и запасные патроны.
В рюкзаках у нас также есть пара банок тушёнки, крекеры, сыр, чай, сахар, немного картошки и соль. А ещё походный котелок, охотничий нож, одноместная палатка и множество других полезных мелочей.
Черныш, он же Чёрный Аркадий Михайлович, — мой давний сослуживец. Работает инструктором в охранном агентстве, и я часто беру его с собой на такие задания, как и Малыша. Малышев Владимир Сергеевич присоединился к нам после последнего задания в Сирии. Он был ранен и теперь немного хромает, но о себе не любит рассказывать, в отличие от Черныша. Аркашка же может говорить часами, пока не охрипнет, за что я его не раз ругал. Даже Малыш иногда демонстративно вставляет в уши беруши, чтобы не слышать болтовню Аркашки.
— Старый, так ты нам и не сказал, что за бабу мы тут потеряли, — ворчит Черныш, цепляя на спину свой рюкзак и натягивая тёплые перчатки. — Как хоть она выглядит?
— Баба как баба, — отвечаю я, смутно вспоминая дочь Княжина.
Георг дал мне ссылки на социальные сети этой Леры, чтобы я мог её найти. Я мельком просмотрел их. На всех фотографиях в основном был её муж — этакий мажористый плейбой, рядом с крутыми тачками и красивыми интерьерами. И везде было подписано: «Мой любимый», «Моя страсть за рулём», «Мой красавчик выбирает новый пиджак от Армани». Ну не дура ли? Хотя, если там с мозгами напряг, то так и должно быть. Ничем эта Лера не отличается от Инны. Их как под копирку лепят.
— Блондинка или брюнетка? Пышка или худая, как вобла? — продолжает трещать позади меня Черныш. — Ты мне хотя бы экстерьер обрисуй.
— Позже, — коротко отвечаю ему, прокладывая по снегу дорогу.
Идти, утопая по колено в снегу, непросто, но мы все привыкли к таким марш-броскам. Поэтому сейчас разговоры ни к чему. Дыхалку тратить не собираюсь. Через пару километров мы наденем лыжи, и дело пойдёт быстрее. Черныш позади меня что-то втирает Малышу, который всё равно молчит, а я иду вперёд. Нам сегодня нужно пройти сорок километров до первой точки привала, после которой мы разойдёмся в разные стороны. Мало, конечно, для первого дня, но такой у нас план.
Километров через пятнадцать Черныш затих, видимо, понял, что дыхалку нужно беречь. Вокруг стояла такая тишина, что было слышно, как падает с высоких елей снег. Короткие широкие лыжи плавно скользили по снегу, в куртке было тепло, даже жарко.