— Как это?
— А вот увидите.
Долгие гудки в трубке.
Глава 6
Бондарев: плёвое дело
1
В этот вечер Бондарев не без успеха прикидывался утончённым аристократом непонятно каких кровей, а истинному аристократу не пристало замечать промахи других. Поэтому, когда за его спиной что-то металлическое громыхнуло на цементный пол, Бондарев не обернулся, не вздрогнул и не поинтересовался у своих новых знакомых, что это там за шум. Он и сам знал, что загремел выпавший из штанов «ТТ». Рыжий обормот в спортивных штанах всё-таки не справился с заткнутым за пояс оружием.
Бондарев выждал положенное количество секунд, чтобы рыжий подобрал ствол и снова сунул в штаны, а потом повернулся.
— Так что вы мне тут хотели показать, ребята?
Четверо переглянулись. С одной стороны, лицо Бондарева светилось стопроцентной доверчивостью полного идиота, с другой стороны, они не верили, что такие идиоты ещё водятся в природе.
— Щас покажем, — сказал один из четверых. — Уже пришли. Ну, почти пришли.
— Ладно, — сказал Бондарев, чуть ослабляя узел галстука. И тут у рыжего снова вывалился из штанов ствол.
— Епрст, — с досадой сказал рыжий.
— У вас упало, — вежливо произнёс Бондарев, будто бы имел дело с дамой на светском рауте.
— Молчи, пидор! — Терпение рыжего лопнуло, он поднял ствол и угрожающе ткнул им в направлении Бондарева. Остальные трое тоже с явным облегчением перестали прикидываться солидными коммерсантами и плотоядно уставились на жертву. То есть это они так думали — на жертву.
— Пидор? Я? Да ни разу, ребята, — обиделся Бондарев. — Честное слово.
— Да имел я твоё слово, — рявкнул рыжий, ухватив пистолет обеими руками для пущей верности. — Выкладывай своё бабло!
Его коллеги обступили Бондарева с боков, видимо, желая помочь ему в выкладывании упомянутого бабла.
— А как же наша сделка? — недоумевал Бондарев. — Я же ещё не видел вашего товара, а вы уже «бабло», «бабло»…
— Ты видел товар, — сказал серьёзный молодой человек в чёрной рубашке, похожий на работника похоронной конторы. — Вот он.
Оказывается, под товаром подразумевался все тот же многострадальный «ТТ», смотревший Бондареву в подбородок.
— И сколько вы за него хотите?
— Всё, что у тебя есть.
— Это несерьёзно, — вздохнул Бондарев. — Мне сказали, что вы серьёзные коммерсанты, что с вами можно иметь дело…
Сказал ему об этом Директор. Было это часов пять назад.
— Подыграй в одном дельце, — сказал Директор. — Успеешь на свой поезд, не переживай. Плёвое дело.
Бондарев согласился. С этого момента прошло пять часов, и на поезд он опоздал.
Тот, что слева, щёлкнул выкидным лезвием ножа — и Бондарев не на шутку испугался за судьбу своего совсем не дешёвого костюма.
Плёвое дело.
2
Директор обманул Бондарева самым жестоким образом — предложил подъехать, чтобы забрать деньги на командировку, а вместо этого усадил писать отчёт об итальянских событиях. Это был негромкий, но очень ясный сигнал — дело обсуждают на самом верху.
Бондарев нехотя тыкал двумя пальцами в клавиатуру, удивляясь тупости и скуке того текста, который рождался на экране монитора. Он писал отчёт, в котором не упоминалось ни одной фамилии людей Конторы, а деятели противной стороны обозначались заглавными буквами. Не было ни одного географического названия и ни одной даты. И что особенно приятно — в конце данного документа Бондареву не требовалось ставить свою подпись. Контора тем и была хороша, что здесь практически не приходилось иметь дело с бумагами — ни приказов, ни ведомостей, ни рапортов. То есть вполне возможно, что где-то в недрах Конторы существовали тонны папок с бумагами, миллионы дискет и тысячи дисков, набитых всевозможной информацией, но Бондарев с этим не сталкивался и был по этому поводу очень счастлив. Если же иногда его просили родить пару строчек, то это значило — Директора побеспокоили с самого верха, с Чердака. Бондарев писал свои строчки, сдавал Директору, тот молча кивал, и Бондарева, как правило, больше по этому вопросу не беспокоили.
Но из правил бывают исключения.
— Посиди, — сказал Директор, забирая дискету с отчётом. Бондарев набивал полторы страницы текста минут сорок, не меньше, и теперь он был просто счастлив: забрался с нотами на диван, расстегнул ещё одну пуговицу на рубашке и нежно отвернул, пробку бутылки с ледяной минералкой.
Зазвонил телефон — внутренняя линия, — и Бондарев снял трубку.
— Посиди ещё, — сказал Директор.
— Ладно, — согласился Бондарев. Он хотел добавить что-нибудь типа «солдат сидит, служба идёт», но Директор слишком быстро повесил трубку. Видимо, там, в верхах, Директора круто взяли в оборот. Бондарев тоскливо посмотрел на часы — он уже успел свыкнуться с мыслью о командировке в провинцию, настроил себя на влажные простыни в трясущемся железнодорожном вагоне, даже смирился с обществом Дюка… Теперь всё это могло быть переиграно.
Он почти угадал.
— Так, — сказал Директор, усаживаясь за стол. Бондарев не стал спрашивать про судьбу отчёта, потому что всё равно не получил бы ответа. Он спросил про другое:
— Я не еду?
— Размечтался, — фыркнул Директор. — Ещё как едешь.
— Тогда что? Какая другая радость на меня свалилась?
— Чёрный Малик, — сказал Директор.
— В каком смысле? — Бондарев приподнялся.
— Его ликвидация откладывается.
— Э… — Бондарев проглотил фразу «Это какого же хрена тогда мы…», потому что ответов такие вопросы тоже не имели. — Ну ладно.
— Он должен поговорить.
— Ладно, — Бондарев не возражал насчёт идеи поговорить с Черным Маликом. Другое дело, что сам Чёрный Малик думал на этот счёт.
— И я тебе сейчас назову главный вопрос, который надо задать Чёрному Малику.
— Если я вдруг случайно с ним столкнусь нос к носу в кабаке.
— У тебя есть время на кабаки? — немедленно отреагировал Директор. — Моя недоработка. Я назову вопрос, а ты, пожалуйста, его запомни.
Бондарев пожал плечами — он целыми днями только и делал, что запоминал вопросы, ответы, имена, события, причины, следствия, адреса и последовательности цифр. Вопрос по Чёрному Малику он просто чуть ближе принял бы к сердцу — из-за Воробья.
— В девяносто втором году у Чёрного Малика был контакт с Химиком.
— Ну, — сказал Бондарев, ещё не понимая.
— Вопрос — чего хотел Химик?
— Хм, — Бондарев поднял глаза на Директора. — Это и есть вопрос?
— Да.
— Точно?
— Абсолютно.
— То есть если кругом рвутся ракеты, у меня кончились патроны, связь медленно тухнет, Чёрный Малик истекает кровью у меня на руках, я могу задать ему только один последний вопрос, я должен спросить его…
— Именно об этом.
Бондарев не стал корчить из себя умника и доказывать Директору, что есть гораздо более важные вопросы, которые мог бы прокомментировать международный террорист с десятилетним стажем. Похищение двух российских генералов, захват самолётов, три покушения на московского вице-мэра, взрывы в Турции, Грузии, Греции и Польше, угрозы «большой восьмёрке» и сотрудничество с Бен Ладеном… Тут было о чём поговорить. Но Директора интересовал девяносто второй год. Черт, да Чёрный Малик тогда ничего особенного собой не представлял. Просто уголовник с амбициями выше среднего.
— Контакт с Химиком, — повторил на всякий случай Бондарев, давая Директору возможность спохватиться и исправиться. Но Директор ничего не добавил.
— Могу я узнать, кто такой Химик? — поинтересовался Бондарев.
— Не можешь, — отрезал Директор, но тут же расплылся в улыбке. — Да, конечно. Это тот тип, у которого в девяносто втором году был контакт с Черным Маликом. Ясно?
— Теперь-то, конечно, ясно! Так я еду к Дюку или не еду?