И я, со своей неизменной улыбочкой, лёгким намёком на улыбку, подошла к скандалистке.
- Что за шум, а драки нет? – посмотрела я на красную Милу, и злую, как сто тысяч чертей, а потом перевела взгляд на Филиппа Аркадьевича, - что тут у вас твориться?
- Эвива Леонидовна, посмотрите, - он показал мне макет, - что вы по этому поводу скажете?
- Очень даже не дурно, - оценила я, - только лучше сделать это
в чёрно-белом тоне.
- И вы туда же! – вскричал он, - это же реклама! Какой чёрно-белый тон? Вы же фотограф, должны понимать.
- Вот! – крикнула Мила в возбуждении, - даже главный редактор со мной согласен! Будет чёрно-белый тон!
- Это будет очень стильно, Филипп Аркадьевич, - воскликнула я, - вы сами подумайте. Так, прекращаем болтовню. Делаем в чёрно-белом тоне, это вопрос решённый, а теперь вся административная часть в зал заседаний.
- Это просто какой-то саботаж, - возмущался Филипп Аркадьевич.
- Генрих Вениаминович у себя? – спросила я.
- Да, он в кабинете, - тут же отреагировала Мила.
Я кивнула, и сунула нос в кабинет. Генрих в это время курил, и просматривал какие-то, наверное, очень важные бумаги.
- Привет, - воскликнула я.
- А, Вика, - поднял он глаза, - заходи.
- Генрих, может, пройдём в зал заседаний? – воскликнула я, - я
там всех собрала.
- Зачем? – удивился он.
- Я нашла убийцу Елисея Семеновича, - пояснила я, - хочу открыть его имя, и скоро приедет мой муж с наручниками.
- О Боже! Вика! – вскричал Генрих, - ты знаешь, кто убил Елисея Семеновича?
- Да, - кивнула я, - хочешь знать имя этого человека?
- Конечно, хочу.
Мы вошли в зал заседаний, и сотрудники тут же затихли.
- У нас сегодня не обычная планёрка, - пояснила я, положив папку с документами на стол, - я нашла убийцу Елисея Семеновича. И он среди сотрудников.
- Как это может быть? – крикнула Нина, - кто-то из сотрудников?
- Да, - кивнула я, - здесь, в этом зале, находится женщина по имени Эмилия Герицо, она и есть убийца. Ещё час назад я тыкалась, как слепой котёнок, а теперь я точно знаю, что только она могла убить.
- Вика, подожди, - взял меня за руку Генрих, - а доказательства у тебя есть? Ну... подтверждающие на сто процентов, что она убийца?
- Это, смотря с какой стороны посмотреть, - задумалась я, - в принципе, пока нет. Но это уже будет работа криминалистов, и моего мужа. Начнём с того, что у Елисея Семеновича была первая любовь...
- Первая любовь? – вздёрнула брови Регина.
- Да, - кивнула я, - у него была первая любовь. Только он свою избранницу быстро разлюбил, встретил другую женщину, полюбил, и, женившись, уехал в другую страну. На родину своей избранницы.
Потом эта женщина умирает, он возвращается в Москву, там он преподаёт в университете, и встречает красавицу Галину
Косицыну, настоящая фамилия которой Емельянова.
Он во второй рапво второй рапз женится, й емельянова. встречает красавицу галину з женится, и у него рождаются две дочки...
Только дочки эти не от него, и Галина вышла замуж за него не по любви. Она вместе со своей подругой Эмилией мстит за родителей подруги, которые, как считают девушки, умерли из-за Елисея Семеновича.
Если в чём Елисей Семенович и виноват, то только в том,
повстречался с красавицей Клариссой, и она его полюбила. И
ещё они считают, что Геннадий Герицо, отец Эмили, погиб от руки Елисея Семеновича. На самом деле, произошла нелепая случайность. Никакого убийства не было, Геннадий погиб сам...
- Нет! – вскричала вдруг Царёва, вскакивая с места, - не правда!
Ты ничего не знаешь!
- Чего я не знаю? – прищурилась я.
- Ничего не знаешь! – заорала она, - эта сволочь убила моего отца! Близкого мне человека! И довёл мою мать до самоубийства!
- Но он же не специально! – воскликнула я, - у этой любви не было будущего. И твоего отца он не убивал. Твой отец хотел перерезать канат Каверину, и, в состоянии аффекта, перерезал случайно свой канат. Произошла нелепая случайность, это было не убийство.
- Нет! – прошептала она со слезами на глазах.
- Мила, не может быть, - воскликнул Генрих, - так это сделала ты?
- Чёртова ищейка! – вскричала Мила, - как ты только до всего докопалась?
- Это было не сложно, - улыбнулась я, - хотя, ни к чему лишняя напускность, я долго ломала голову. У меня было ощущение, что я чего-то не заметила, где-то мышей не словила. Галина мне сказала, что училась с тобой в институте, но ты там не значишься. Ты там не значишься и как Эмилия Герицо, хотя любовник Галины, Игорь Кораблинов, сказал, что со своей подружкой Эмилией она училась в институте. Кто врёт? Кто говорит правду? Я была уже на грани истерики, совершенно запуталась, но мне помогла ректор на журфаке. Она с опозданием вспомнила, что была одна девушка, которая меняла себе фамилию. Она подняла документы, и посмотрела, какая была изначальная фамилия той. Оказалось, что девушку удочерили, некто Царёв Ярослав Михайлович, сын Анны Федоровны, той, что работает в детском доме. Анна Федоровна мне лапши на уши навешала, она не хотела, чтобы сажали её приёмную внучку.
- Ты чёртова бл...! – вскричала Мила, и выхватила из чулка маленький, дамский пистолетик и направила на меня.
Я и охнуть не успела, грянул выстрел, и Генрих кинулся на меня...
- Кто-нибудь, вызовите « Скорую », - закричала я, выбираясь из-под Генриха, а Филипп Аркадьевич скручивал тем временем руки Миле...
- Ну, как он? – подскочила я, когда врач вышел из
хирургической.
- Всё в полном порядке, - вздохнул врач, - жизненно важные органы не задеты, ранение было лёгким.
- Опять! Опять она за своё! – услышала я громогласный вопль Макса, подняла глаза, и увидела его и Диму, направляющихся ко мне.
- Макс, не ругайся, - улыбнулась я, - всё в полном порядке.
- Что ты называешь полным порядком? – звенящим голосом вопрошал он, - то, что ты опять вляпалась в идиотскую детективную историю? Что ты опять подняла на уши весь наш отдел? И из-за того, что тебе нравится изображать из себя Пуаро и мисс Марпл, пострадал человек!
- Знаешь что?! – подскочила я, - я вот сейчас возьму, соберу
вещи, и уеду от тебя. Ещё раз на меня голос повысишь! –
заорала я не своим голосом, и врач схватил меня за руку.
- Девушка, девушка, успокойтесь, - воскликнул он, - и перестаньте кричать. Здесь всё-таки больница.
- Я тебя дома убью, - пообещала я Максиму.
- Нет, это я тебя убью, - с улыбкой проговорил Максим.
- Думаю, мне надо сбежать, а то попаду в эпицентр, - хохотнул Дима, - как бы от взрывной волны не пострадать.
- Трус! – хором крикнули мы с Максом.
- Я кому сказал, прекратите, - прикрикнул на нас врач, - устроили тут балаган! Завтра он очнётся от наркоза, и придёте. А сейчас идите кричать в другом месте.
- Пошли, - пнула я ногой Макса.
- Ты несносная бестия, - воскликнул он.
- А ещё фурия, гарпия, и амазонка в одном флаконе, - улыбнулась я, - уж извини, такая я есть.
Макс, конечно же, от души покричал, когда мы прибыли домой, и я поспешила кинуться ему на шею. Знаю один способ, который быстро его успокаивает, впрочем, почти всех
мужчин на планете.
Потом он уехал, а я стала пить кофе, потом играть с
Василинкой, вообщем, надо же побыть матерью, не всё же всяких бандиток отлавливать.
А на следующий день, я, в костюме цвета апельсина, красных шпильках, и сетчатых колготках, заявилась к Генриху.
- Привет, - сунула я нос в палату, - как себя чувствует больной?
- Замечательно, - Генрих выглядел очень трогательно в голубой рубашке, - если не считать шока. Я ведь был к ней неравнодушен.
- А она в тебя и не стреляла, - улыбнулась я, входя в палату, - зачем под пули полез?
- Начальник в ответе за своего главного редактора, - хмыкнул Генрих, - пусть даже главный редактор – такое редкостное пугало.
- Кто пугало? Я? – подскочила я, - сейчас я тебе травм добавлю.
- Ты на себя в зеркало глядела? Тебя ещё не сняли на ближайшем повороте в этих чулках? Вкус у тебя, скажу я, только в цирке клоуном работать.