- Людмила Ярославовна, сядьте, - вздохнул Макс, - никто вас не посадит. Нет, посадят, конечно, но только за подстрел Генриха Вениаминовича. А за убийство Каверина, и двойное покушение на жизнь вашей лучшей подруги будет отвечать Мария
Алексеевна.
- Я убийца, - упрямо повторила Мила, - я на вас жалобу напишу.
- Это за что? – изумился Максим.
- Я хочу в тюрьму, - всхлипнула Мила, а я покачала головой.
- Макс, а вы её на вменяемость проверяли? По-моему, она уже
готовая для дурдома.
- Да вполне нормальная, - кивнул Максим, постукивая карандашом по столу.
- А ты замолчи! – налетела на меня Царёва, - ты ничего не знаешь, и ничего не понимаешь! Нашлась тоже Агата Кристи!
- Агата Кристи была писателем детективных романов, а, если ты меня сравнишь с мисс Марпл, я тебя по стенке размажу, - с иезуитской улыбкой процедила я.
- Посадите меня в тюрьму! – вскричала Мила, - она хотела подставить меня из-за ненависти к моей матери, и я возьму на себя это преступление, - она опустила свои голубые глаза, - я не хочу, чтобы Рита оказалась в детском доме. Это мне повезло, мне встретилась Анна Федоровна, такое везение случается раз в жизни.
- Так это просто из-за младенца? – поразилась я, - странная ты
девушка. А меня зачем ты тогда решила убить?
- Я тебя не собиралась убивать, - всхлипнула Мила, - я хотела забить последний гвоздь в крышку своего гроба. Наша милиция не хочет работать, пистолет на месте происшествия есть, свидетели тоже есть, и жертва тоже имеется. Я мастер спорта по стрельбе, и тебе ничего не грозило. Меньше всего я ожидала, что мой любимый бросится тебе на помощь, и от того рука дрогнула, - по её щекам потекли слёзы.
- Мила, - Генрих вдруг встал, подошёл к ней, и поцеловал в губы, - всё будет хорошо, и в тюрьму ты не пойдёшь.
- Генрих, - всхлипнула она, - я не могу.
- Людмила Ярославовна, - подал голос Максим, - вы так печётесь о ребёнке своей тётки, а о своём ребёнке вы не думаете?
- У меня нет детей, - прошептала Мила.
- Будут, - кивнул Максим, - через восемь месяцев.
- О чём это вы? – у Милы даже лицо вытянулось, впрочем, вытянулось оно у всех присутствующих.
- Вас осматривали врачи, - вздохнул Максим, - вы же подвернули лодыжку в управлении. Вот врачи и установили четыре недели беременности.
- Не может быть, - прошептала Мила.
- Но... но... кто отец ребёнка? – только и смог спросить Генрих, - Мила!
- Ты у меня был единственным, - потупила она глаза.
- О силы небесные! – подскочил он.
- Ну, ты ещё хочешь в тюрьму? – прищурилась я.
- Нет, - мотнула головой Мила, - но я удочерю Риту. Только что с Таней будет, я не знаю.
- Таня уже совершеннолетняя, - вздохнул Максим, - и с ней всё будет хорошо. Она в шоке, и не верит, что мать могла на такое пойти. Срок ей дадут немалый.
- Минутку, - повернулась я к Миле, - так ты что, всё с самого начала знала? Что виновата твоя тётка?
- Я недавно догадалась, - вздохнула она, - ко мне охранник подошёл, отдал дешёвую зажигалку, и сказал, что я потеряла. Я ведь не курю, - поправила она светлые волосы, - и я удивилась. А он мне говорит, мол, я приходила тогда-то в издательство, он меня окликнул, а я убежала со скоростью ветра от него. Но меня не было в тот день в издательстве. Я брала интервью у одного типа, у него просто звёздная болезнь, он меня прямо заколебал. Весь день меня не отпускал. Это всё навело меня на подозрения, и тут в Москву приехала одна моя дальняя родственница. Она мне рассказала об отношениях моей мамы и тёти Маши. Ну, и я всё поняла. Я хотела поговорить с ней, но боялась. И зачем она решила Галю убить? Что она ей сделала?
- Она убирала свидетелей, - воскликнул Максим, - Галя могла сказать, что вы всё это замышляли, чтобы посадить Елисея Семеновича в тюрьму. Показания двух человек стали бы проверять, это навело бы на подозрения. Она избавлялась от свидетеля.
- Но откуда стало всё известно? – хотелось мне знать, - она что, призналась?
- Она во второй раз попыталась убить Каверину-Емельянову, - вздохнул Максим, - и наш милейший главврач...
- Степан Иванович? – улыбнулась я, закинув ногу на ногу.
- Я тебе покажу! – погрозил мне кулаком Макс, - да, он. Он огрел Марию по голове, а я поставил в реанимации скрытую камеру. Так что она не отвертится.
Мила лишь вздохнула, Генрих обнял её, а я воздела руки к потолку.
- Ура!
- Вика, ты такая несносная, - возмущённо воскликнул Максим.
- Нет, она самая невероятная особа из всех, что я встречала за всю жизнь, - закричала Мила, - Вика, прости меня за всё! Прости за хамство, и за то, что тебя на драку провоцировала.
- Кто старое помянет, тому глаз вон, - в свою очередь вскричала я, и мы обнялись.
- Довольно странная картина, - усмехнулся Генрих, - обычно вы друг друга по паркету лицами елозите.
- Ты будешь со мной дружить? – спросила Мила.
- Конечно, - кивнула я.
Заходя вперёд, скажу, что Мария Алексеевна получила двадцать лет лишения свободы, и отправилась в места не столь отдалённые.
Её старшая дочь, Таня, уехала с той родственницей, что
открыла глаза Миле, на постоянное место жительства в Петербург. А маленькую Риту Генрих и Мила решили удочерить.
Вы не ослышались, они решили пожениться, и я очень рада за них.
Сегодня мы пошли в ресторан, получились четыре пары, мы с Максом, Мила с Генрихом, Дима позвал Элю, и Галина с
Кораблиновым.
Да, Галина наконец-то очнулась, и быстро пошла на поправку. С Милой у меня полный контакт, она летает на крыльях от счастья, и даже как-то пришла ко мне домой. В полном восторге поиграла с моей Василинкой, похоже, она не дождётся, когда же её собственный малыш появится на свет. А вечером мы пошли в мой новый ресторан. Два месяца назад я открыл ресторанный комплекс, китайская, японская, итальянская, испанская и американская кухни. С одной стороны идут рестораны, и пиццерия, а с другой фаст-фуд.
Наш выбор сошёлся на японской, и мы все устроились за
столиком.
- Как у тебя здесь здорово, - воскликнула Мила.
- Да, и, если бы не он, - кивнула я на Диму, - я бы давно вылетела в трубу.
- Ну, не надо преувеличивать, - махнул он рукой.
- А я и не преувеличиваю, - весело воскликнула я, - ты спас
меня от неминуемого банкротства. Я не умею начинать дела, а у тебя это получается с блеском.
- Слушайте, а прибыльное это дело? Рестораны? – спросил жених Галины.
- Даже очень прибыльное, - воскликнула я, и мы уселись за стол.
Хотя, столом это вряд ли можно было бы назвать. Я, как всегда, захотела отличиться, и соорудила традиционный японский ресторан.
- Я не раз был в японских ресторанах, - протянул Генрих, с недовольным видом вставая коленями на подушку, - но такого ещё не видел. Ты решила сэкономить на стульях?
- Нет, я решила сделать приятное японцам, - свирепо воскликнула я, - это типичный японский ресторан. И вилок тут тоже нет, вместо них палочки.
- Понятно, - вздохнул Генрих, - и на вилках экономишь.
- Да ладно тебе, - засмеялась Мила, - тут всё прикольно. Я давно мечтала попробовать суши.
- Они из сырой рыбы, - тут же воскликнула Эля, и Мила тут же закрыла рот рукой.
- Это ведь была шутка? – спросила она.
- Нет, это была не шутка, - мотнула я головой, - они действительно из сырой рыбы. Хочешь?
- Нет, - покачала она головой, и как-то сразу позеленела.
- Хорошо, тогда лучше темпуру, - улыбнулась я, - кто будет темпуру?
- Все, - воскликнули хором.
- Только мне ещё суши, - тут же воскликнул Дима.
- И мне тоже, - вклинился Генрих.
- Есть сырую рыбу! – простонала Мила, - да вы ненормальные!
- Давайте, давайте делать заказ, - поторопила я их.
- Слушай, а что это за иероглифы? – спросила Мила.
- Тоже самое что и на русском, только для японцев, - пояснила
я.
- Ага, и бумагу экономит, - хохотнул Генрих, а я бросила на него такой испепеляющий взгляд, что он тут же замолчал.
Наконец, мы сделали заказ, в том числе саке. Мила и Эля его, разумеется, не пили.