— Который дуб высок, я в землю загоняю, а который низок — вверх тяну. Не могу я без своей мотыги рощу верстать:
— Но ведь не занимать тебе силы и удали! Кто, если не ты, так лес выровняет? — Запротестовала Белава.
— Погляди на бороду мою седую, княжна! Разве молод я? — Потянулся Дубыня да спину стал потирать. — Уж не так силён хозяин рощи дубовой, даже с мотыгой не успею все верхушки к зиме исправить. Я отдам тебе мотыгу, если за ночь весь лес сама уравняешь — лишь такой человек с нею справится. Тогда я спокойно спать смогу.
Развернулся и ушёл в дом богатырь. Дрогнула Белава — солнце уже за горизонтом скрылось, ночи летом и вовсе короткие, а деревьев тут тьма тьмущая.
— И зачем ему дубы все равные, как кусты в садах заморских? — Возмутилась Белава мысленно. — Не красть же мне его мотыгу. Если бы и хотела обманом и ловкостью её заполучить, все равно бы не успела — тяжела она, и широк шаг Дубыни, впереди меня вмиг великан окажется.
Шевельнулся на шее Ужик Аспидович, по руке вниз сползти попросился.
— Не переживай, княжна, ты мне помогла, настал и мой черёд тебя выручать. Позову деда с-своего, Полоза золотис-стого, не откажет он моей просьбе.
Выполз Ужик Аспидович на середину поляны и начал звать родичей:
— С-собирайтес-сь, змеи лес-сные, выходите Ас-спид и Полозом золотистым. Приходите дубы верс-с-стать для с-спасительницы змеевой.
Поползли со всех сторон большие и малые полозы и ужи, гадюки и медянки. Как река под луной заискрились их шкурки. После и Аспид-батюшка с самим Полозом Золотистым пожаловали — те столь толсты оказались, что едва меж стволами протискивались. Никогда ещё княжна столько змей не видела, затрепетала она перед царём чешуйчатым, который и с Дубыней потягаться мог. Успокоил её Ужик Аспидович:
— Не бойс-ся, Белавушка, вс-сё мы за ночь сделаем. Ложись с-спать, утро вечера мудренее.
Не шёл сон никак, всё змеи вокруг шуршали да корнями скрипели, но выполнили они своё обещание: наутро деревья ровнехонькие стояли, ни одно выше другого не поднималось и ниже не опускалось. Поклонился Ужик Аспидович да уполз в свою вотчину.
Едва солнце выглянуло, вышел богатырь из дома, оглядел свои владения и обомлел:
— Неужто и правда справилась?
— Видишь, хозяин добрый, лес теперь тебе под стать. — Улыбнулась Белава.
Почесал Дубыня затылок, да замечаний у него не нашлось. Открыл для гостьи дверь со словами:
— Поутру блинов я нажарил. Заходи да поешь со мной.
Еле взгромоздилась она на порог, а на стол богатырь сам её посадил. Потчевал Белаву блинами размером с две сажени и мёдом из бочек.
— Да, дубы хороши вышли. Смогла ты меня порадовать! Замечала ли, как берёзы кривы в соседней рощице? — Сощурился он.
Поперхнулась Белава, не дозваться теперь ей Ужика Аспидовича, некому берёзы белоствольные ровнять.
— Ты, хозяин добрый, просил лишь дубы подправить в обмен на мотыгу. Сам их только что нахваливал.
— Ладно, твоя взяла. — Рассмеялся исполин. — Забирай свою награду. Только навещать меня не забывай — всегда будешь гостьей желанной.
Рассмеялся он, мотыгу княжне отдавая. Тут же стала она под размер девичьей руки. Белава облегчённо вздохнула, и из рощи к степям стрелой полетела.
Три дня и три ночи искала она Бабу Ягу в просторах безлюдных. Лишь конь, Петушок — Красный гребешок и ковыль пушистый были ей компанией. Солнце жаркое все прочие травы иссушило. Ни одного деревца в округе не видать, стала уж Белава по роще дубовой тосковать. Ни родника в степи, ни ручья, с собой всего полкрынки молока осталось. Наконец вдалеке грубо сколоченный дом показался, но не на курьих ножках, а на сваях.
— Правда ли, Баба Яга здесь живёт? — Спросила Белава Петушка — Красного гребешка.
Не успел он и клюва раскрыть, как с диким свистом по небу ступа пролетела, все тучи воедино собирая и свет сокрывая. Правила ей старуха тощая с волосами что иней седыми, в лохмотья одетая, так громко взвизгнула она на подлёте, что княжна за уши схватилась, а ковыль весь в землю вдавило. Глубже в сумку залез Петушок — Красный гребешок и тихо молвил, головы не поднимая:
— Нет, не Баба Яга это, а ведьма свирепая. Наше дело труднее становится, ведь не подсобит она путникам с думами добрыми, обмануть тебя попытается.
— Всё равно к ней идти, — отмахнулась Белава, — так что же ты посоветуешь?
— Спрячь меня до поры до времени, сама на рассвете окна открой и спроси ведьму о роге волшебном. Если совсем худо станет, то я появлюсь.
Кивнула княжна и погнала коня к избе одинокой. Как только подъехала — слышит кошка под домом горько мяукает. Бросилась пушистая ей в ноги, стала о них тереться. Видит Белава, одна кожа да кости у животинки несчастной, отдала ей последние полкрынки молока. Кошка жадно лакала и, напившись, представилась: