— Ну, что стряслось-то, что за срочность такая? — пожав руку и слегка приобняв Николая, спросил вошедший.
Николай пригласил гостя в комнату, а сам принес из кухни два чистых бокала и бутерброды с семгой на фарфоровой китайской тарелочке. Эту семгу недавно презентовал ему все тот же Володя — в магазинах такого товара не выбрасывали даже к праздникам. Сам Николай отпил полбокала, а Володя только пригубил — он был за рулем. Затем Николай все рассказал другу, не забыв упомянуть о звонке незнакомца, приглашавшего «Сенюру» к разговору.
Васильев стал накручивать вокруг указательного пальца клок жестких, вьющихся волос надо лбом — явный признак его задумчивости — потом, помолчав, спросил:
— Значит, свидетель утверждает, что, кроме самого звука выстрела, слышал еще и, как Федотов во время ссоры с неизвестной называл имя «Ксения»? Больше ничего такого он не слышал?
— Ну, да. Только он утверждает, что подумал, будто дело кончилось мировой, и стрельнула бутылка шампанского.
— И все?
— Все.
— Точно все?
— Ну да. По крайней мере, со слов следака. Потом он футбол по телевизору стал смотреть. Может, там какой и был еще шум, но, вроде, все прошло мимо его ушей.
Володя прекратил крутить волосы и усиленно стал растирать лоб.
— Знаешь, Колян, я тоже не верю в виновность Ксении, — сказал он после некоторого раздумья. — Но… мы не знаем всех обстоятельств происшедшего. Возможно, это была самооборона…
— Не думаю. Если бы это было так, то она могла использовать нож, скалку, ножницы — не знаю, — возразил Николай. — Короче, все, что могло там попасть под руку. Но ведь она принесла специально пистолет из дома! Тут что-то не так — она мухи не тронет.
— А, может, его подкинули позже, чтобы подставить ее?
— Кто? И потом, Вова, если она никого не убивала, то зачем ей скрываться?
— А кто еще знал про пистолет, кроме Ксении?
— Да, кроме моей сестры, Натальи, — никто! Даже ты не знал.
— А не могла Наталья…
— Да ну, глупости! — резко прервал собеседника Николай. — Во-первых, как бы она попала в квартиру? Во-вторых, она понятия не имела, где он был спрятан, и, в-третьих, к цинку, где «Вальтер» хранился, еще надо было бы иметь ключ, который находился тоже в потайном месте. Но ведь дома ничего не перерыто, к тому же, милиция проверила алиби сестры.
Володя похлопал своими небольшими поросячьими глазками, вздохнул, потом сказал:
— Тогда сам подумай: именно то, что дома ничего не перерыто, как раз и указывает на Ксению.
— Нет, я уверен — она не могла никого убить. Да, у нее жесткий характер, и когда надо, может постоять за себя. Но какого черта ей было делать в каком-то непонятном месте с непонятно кем? Нет, тут что-то другое.
— Да ладно, не бери в голову, у меня есть хороший знакомый адвокат. Если что — вытащим Ксению.
— Неужели и ты так про нее думаешь? — разозлился Николай.
Володя принялся вздыхать и глотать слюни.
— Коля, мы должны предусмотреть все случаи, даже крайние. А что предлагаешь ты? У тебя есть план? — спросил он.
Николай снова хлебнул рома.
— А у тебя есть связи в милиции?
— Да не проблема. И не только милиции, бери выше.
— В КГБ?
Васильев важно кивнул.
Николай пододвинул к своему визави конверт с именем свидетеля.
— Мне надо знать об этом человеке все: адрес, кто он, что он. И как можно скорее. Я хочу наведаться к нему и сам обо всем расспросить по горячим следам. Конечно, адрес его я мог бы взять и в «Горсправке», но все остальное…
Володя взял конверт и отошел к телефону, стоящему на старинном, резном бюро — единственной вещи, которую Ксения перевезла сюда из своей прежней квартиры — и с кем-то стал разговаривать. Николай слышал лишь первые слова: «Здравствуй, Петр Ильич! Я не поздно?». Потом Володя приглушил голос, и Николай больше ничего не сумел разобрать.
Вернувшись назад, Васильев сказал:
— Завтра в девять утра у меня на руках будут все сведения о Дагбаеве.
— Лады! Привези их мне, я в институт не пойду, позвоню и отпрошусь на несколько дней.
— Ну, тогда где-то в полдесятого — десять жди.
— Хорошо.
Володя поднялся и пошел к двери. Перед тем, как выйти, он спросил:
— А ты завтра к Кире на день рождения придешь? Она спрашивала…
— Если Ксения найдется, то обязательно, погуляем! А если… Придти-то приду, чтобы не огорчать. Но совсем ненадолго, ты же понимаешь. И причину ей не объяснишь.
— Да уж, если она узнает про Ксению…
— Но ведь все равно рано или поздно узнает.