Он пробрался известной ему дорогой до глинобитного сарая, за которым начинался терассчатый двор. Здесь ему помогли густые кусты, которых давно не тревожили садовые ножницы. Но за следующим забором Василия ожидал сюрприз, да еще какой. Диверсант сперва страшно растерялся и стал грешить на оптический обман — за распаханной полосой нейтралки высилась бетонная стена неприступной крепости!
В первую очередь Василий поразился тому, что не заметил ее, наблюдая со склона. Только через минуту он усек, что виновата маскировка — ведь и стена, сделанная из толстого бетона, и то, что находится за ней, практически незаметны с большого расстояния. Ее кремнепластиковое покрытие имеет маскировочную стереораскраску, которую меняет, приспосабливаясь под время дня и года. Да еще и рельеф местности благоприятный для таких трюков.
До стены было метров сорок, безнадежные сорок метров. Василий вернулся обратно к сараю и залег в лопухах, пахнущих кошачьей мочой, под его дощатой стеной. Затем пришел в полное отчаяние из-за полного отсутствия идей. Он не мог двигаться вперед и не знал, куда идти назад. Тогда Василий решил пообщаться с боди-компом, которому было, конечно, далеко до прежней «группы товарищей». На все жалобы бесстрастный советник отозвался весьма равнодушно:
— В природе не бывает замкнутых систем. Из этой самой крепости чтото выходит, например, дерьмо, и что-то входит, допустим, еда. Значит, уже два канала имеются.
— Но я не могу войти вместе с едой, потому что у меня невкусный вид, и не могу заплыть, преодолевая встречный поток дерьма.
— Почему нет?
От небесных явлений невозможно скрыться нигде — потихоньку занималась заря. Василий отдыхал отнюдь не в самом лучшем месте и ведать не ведал, как станет скрываться днем. Но отсюда ему был виден приличный кусок крепостной стены и проходящей мимо дороги. По ней проехал микроавтобус, прямо к видневшемуся участку стены, и она открылась в том месте, где, вроде, и ворот никаких. Ее блоки взяли и разошлись в стороны, через образовавшуюся прореху был виден охранник вместе с постом электронного контроля.
Интересные мысли не возникали еще минут двадцать, пока к крепости не стала подкатывать другая машина, Василий заметил, что она на повороте не только сильно сбавляет ход, но еще и проезжает впритык к кусту орешника, задевая его бортом. А от куста до ворот остается шестьдесят метров.
— Как ты думаешь, бодин сын, можно ли уцепиться за днище проезжающей машины, ехать там минуты полторы без билета и остаться при этом молодым и здоровым?
— Конечно. На днище полно неподвижных деталей. — поддержал идею боди-комп. — Уголки крепления и так далее. Впрочем, сгодится для этого дела только грузовик, но и у него под передний мост лучше не соваться. Еще не советую цепляться за редуктор, он слишком большой, и за рессоры — может пальчики раздавить.
— Такое впечатление, что ты там ездил. Ну а потом, если допустим, я докачу?
— Потом сориентируетесь, Василий Самуилович. Там, внутри, возможностей будет больше.
— А потребностей меньше. Какие могут быть у трупа потребности?
В любом случае, надо было действовать в темпе. Уже светало, а просидеть целый день в кустах, да еще совершенно незаметно, мог бы только драный кот, а не такой видный мужчина как Василий Самуилович Рютин. Он прокрался в кусты орешника — бодик тем временем вывел на бимоны принципиальную схему автомобиля с особым выделением днищевой части. Не успел особенно ее поизучать, как стал подъезжать реальный автомобиль, и был это грузовик с парой задних мостов. Теперь оставалось сделать одно движение — и либо быть раздавленным как безвестный таракан, либо продолжить славный путь.
И вот уже шины вкрадчиво прошуршали по щебенистой дороге.
Рядом, но рано, еще рано, чуть-чуть рано, пошел! Бросок и перекат через бок. Неплохо получилось. Правда не обошлось без накладок. Задняя шина едва не отутюжила его ступню, однако бодик успел просканировать «живую» картинку и подсветил контурами неподвижные выступающие части. Василий ухватился руками, рывком подтянув ноги, и…
Есть контакт, сумел уцепиться за крепежные детали отсутствующего запасного колеса, хотя конечности едва не сорвались и не превратились в бесконечности. А надо еще поскорее закинуть ноги на задний мост, чтобы на дороге не осталось две параллельные борозды.
Если раньше ему хотелось, чтобы машина ехала помедленнее, то теперь совершенно наоборот. Амуниция и тело в момент стали свинцовыми и начали отрываться от быстро изнемогших рук. Вскоре уже непонятно было где руки и суставы — желал разорваться весь организм.
Но вот машина, наконец, затормозила — значит, доехала, однако надо держаться, ворота еще только открываются.
Видно, как охранник топает своими ногами-столбиками. Ну, быстрее, скотина. Еще разговаривает, жопа, медленно и вяло. Так хочется растечься уставшей спиной по земле, а руки — они просто воют с надрывом. Водитель наконец помилосердствовал и двинул вперед. Когда это произошло, Василий подумал, что и охранник — хороший парень, ведь мог же и под днище заглянуть. И вот конечная остановка. Хлопает дверца, водитель шаркает ногами по гравию — они удаляются вместе с сапогами и всем остальным хозяйством. Руки и ноги Василия расслабляются, спина шлепается на грунт, отсчитываются секунды райского наслаждения. Он сам себя вырывает из рая, за несколько перекатов сместившись к мусорному баку.
С другой стороны бачка какие-то люди разговаривают на малопонятном даже для бодика языке. Если бы они сейчас зашли на эту сторону, ниндзя-любитель не смог бы сопротивляться, потому что не был драчуном да и вообще устал; однако же, те удалились с миром. Василий прополз еще немного вперед, а затем осторожно выглянул из-за крышки бака. Взгляду предстал довольно большой двор, прикрытый маскировочной сеткой, ячейки которой все время расширялись и сужались, имитируя шевеление листвы. Какое-то приземистое бетонное строение выходило на него дверями. Кроме этих другие входы-выходы не проглядывались. Между тем и в имеющиеся двери торопиться было рано.
Десантник, как известно даже детсадовцу, это ночное животное.
Василий юркнул словно ящерица в наполовину заполненный бак и зарылся, будто змея, во всякий мусор. Будто та роковая змея, которая нанесла удар по нарождающейся российской государственности, укусив князя Олега.
Находится здесь было мучительно. Шахиды-моджахеды не соблюдали правила раздельного хранения пищевых и непищевых отходов. Они вообще соблюдали только правила шариата, да и то не очень. Поэтому воняло немилосердно. Вдобавок с нарастающим энтузиазмом Василия садировало поднимающееся солнце, которое усердно разогревало бак, превращая его в сковородку.
Пытка без перерывов продолжалась весь день, и горе-лазутчику частенько казалось, что его поглощает горячий пузырь, заодно иссушает и мумифицирует — к вящему удовольствию собратьев-пузырей. Единственное, что порадовало Василия — ему не пришлось пИсать в штаны. Та самая нехорошая болезнь, которая заставляла его бегать в сортир каждые полчаса, теперь отступила, — и за это надо было благодарить омерзительную ящерицу, сидящую в нем. А может, не такую уж омерзительную. Может это, и в самом деле, симбиоз, взаимовыгодный обмен, разрядка межпланетной напряженности?
Когда бесконечная пытка закончилась — а это было вечером — Василий не сразу выплыл из полуобморока. А из бака он выбрался только ночью. И несмотря на четвертьобморок рванулся к запертым дверям. Тут и пригодилась паста, которая издавна хранилась в кармашке его жилета. Напустил ее в замочную скважину — а через минуту она затвердела, аморфная углеродная структура стала кристаллической алмазоподобной, и перекорежила замок.
Затем еще надо было протестировать дверь на наличие контактной сигнализации. Но дверь оказалась не слишком нашпигованной сигнальными устройствами — ведь самоуверенный враг находился в своем собственном логове. Так что Василий пустил несколько струек металлорганической жижи, которая соединила проводящими «сопельками» все контакты, и оказался, в итоге, в самом подсобном из подсобных помещений, где гнила картошка и прочие овощи. В следующей каморке ему повстречался человек, который рылся в коробе с морковками. Этот неприятель принял свирепый удар в затылок и откинул ноги. Для надежности Василий вколол ему снотворное и запихнул в ящик с плохими помидорами (шахиды явно не умели хранить продукты). Но перед тем стянул с поверженного овощеведа робу, подивившись волосатости оголенного тела и татуировке с изображением дедушки Сталина, который сосал что-то, похожее на трубку. Роба грузного кавказца, пришлась Василию впору, будучи натянутой поверх жилета.