– А мы еще даже не прикасались к чердаку! – простонал дядя Чарльз, пока они ждали, чтобы вернулась телега с ослицей.
Все остальные забыли про чердак.
– Давайте оставим его на после обеда, – поспешно сказал папа. – Или же можем оставить новому владельцу. Всё равно там одно барахло.
– У меня как-то была игрушечная крепость, которая наверняка там, – мечтательно произнес дядя Саймон.
Но его проигнорировали – главным образом потому, что дядя Ричард в телеге с ослицей привез девочку Пинхоу с посланием от мамы. Маме явно не терпелось узнать, что с Бабкой.
– Все готовы, – сообщила маленькая Никола. – Они закончили убиральную генорку.
– Они что? – хором спросили все тетушки.
– Вымыли полы, и высушили, и отполировали, и приспособили ковер, – объяснила Никола. – И помыли окна и стены, и повесили новые занавески, и расставили всю мебель и картины, и фаршированную форель, а Стаффорд и Конвей Каллоу дразнили козу, и она боднула их, и…
– О, они закончили генеральную уборку, – сказала тетя Полли. – Теперь понимаю.
– Спасибо, Никола. Беги обратно и скажи им: Бабка сейчас прибудет, – велел папа.
Но Никола была решительно настроена сначала закончить свой рассказ:
– И их отправили домой, а этого Джо Пинхоу отчитали за то, что он ленится. Я была хорошей. Я помогала, – заключила она и только после этого убежала с папиным сообщением.
Папа начал устало подниматься по лестнице.
– Будем надеяться, Бабка уже выкорчевала себя.
Но она не выкорчевала. Если уж на то пошло, она укоренилась в кровати еще крепче, чем раньше.
– Поднимаемся, Бабка. Разве мы не хотим увидеть наш чудесный чистый новый дом? – радостно сказала двоюродная бабушка Сью.
Но Бабка просто продолжила вызывающе смотреть.
– О, ну хватит уже, матушка. Перестань! – воскликнул дядя Артур. – Ты выглядишь просто смешно.
– Не перестану, – ответила Бабка. – Я сказала: корни вниз, и я серьезно. Я всю свою жизнь провела в этом доме.
– Вовсе нет. Не говори ерунды! – возразил папа, снова становясь красным и блестящим. – До того, как переехать сюда, ты двадцать лет жила напротив Ратуши в Хоптоне. Последний раз: ты встаешь, или мы относим тебя в Лощину вместе с кроватью?
– На здоровье. Не выношу твои истерики, Гарри – никогда не выносила, – заявила Бабка и закрыла глаза.
– Хорошо! – сказал папа еще злее, чем раньше. – Все, беритесь за кровать и, когда я досчитаю до трех, поднимайте ее.
Бабка в ответ сделала себя невероятно тяжелой. Голый пол заскрипел под весом кровати. Никто не мог ее сдвинуть.
Марианна слышала, как папа заскрежетал зубами.
– Отлично, – произнес он. – Левитационные чары, все.
В обычных обстоятельствах с помощью левитационных чар можно одним пальцем передвинуть практически что угодно. Но Бабка сделала это невозможным. Все напрягались и потели. Прическа двоюродной бабушки Клэрис развалилась от усилий. Красивые маленькие гребни и шпильки ливнем посыпались на Бабкины корни. Двоюродная бабушка Сью совсем перестала выглядеть аккуратной. Марианна подумала, что ей самой проще было бы поднять трех слонов. Дядя Чарльз и четверо кузенов бросили нагружать ослиную повозку и побежали наверх помочь, за ними последовал дядя Ричард, а потом – двоюродный дедушка Лестер. Но кровать по-прежнему не двигалась. И вот когда все, кто только мог, собрались вокруг кровати, напрягаясь и бормоча чары, Бабка плутовски улыбнулась и отпустила.
Кровать подпрыгнула на два фута и метнулась вперед. Все заспотыкались и перепутались. Двоюродную бабушку Сью унесло вместе с кроватью, когда та помчалась к двери, а потом впечатало в дверной косяк, когда кровать, зажав ее, застряла и качнулась в сторону коридора наверху. Двоюродная бабушка Клэрис спасла бабушку Сью быстрым заклинанием, и с потрясающим «ЧПОК!» кровать протолкнулась вперед. Она пролетела к лестнице, оставив позади всех, кроме дяди Артура. Дядя Артур держался за решетку в изножье кровати и изо всех сил упирался, пытаясь остановить ее.
– Значит, я смешна? – мирно улыбнулась ему Бабка.
Кровать метнулась вниз по лестнице, и дядя Артур вынужден был бежать перед ней задом наперед. На лестничной площадке она аккуратно развернулась, сбросила дядю Артура, подпрыгнула на его животе и как сани скатилась по оставшейся части лестницы. В вестибюле Чудик, который каким-то образом снова сбежал, с воплем метнулся прочь с ее пути. Все, кроме дяди Артура, встревоженно перегнулись через перила и наблюдали, как Бабка вылетела через парадную дверь и с мощным треском врезалась в машину двоюродного дедушки Лестера.
– Моя машина, моя машина! – взвыл двоюродный дедушка Лестер и бросился вниз за Бабкой.
– По крайней мере, она остановилась, – заметил папа, и все затопали за двоюродным дедушкой Лестером. – Она поранилась? – спросил он, когда они добрались туда и обнаружили расцарапанную вмятину на боку машины и Бабку, по-прежнему лежащую в корнях с прежней мирной улыбкой.
– О, надеюсь! – воскликнул двоюродный дедушка Лестер, выкручивая руки. – Смотрите, что она сделала!
– Так тебе и надо, – заявила Бабка, не открывая глаз. – Ты разрушил мой кукольный домик.
– Мне было пять лет! – взвыл двоюродный дедушка Лестер. – Шестьдесят лет назад, отвратительная ты старушенция!
– Теперь ты готова встать и пройтись? – спросил папа, склонившись над кроватью.
Бабка сделала вид, будто не слышала.
– Хорошо! – свирепо произнес папа. – Все, снова левитация. Я собираюсь доставить ее в Лощину, даже если это убьет всех нас.
– О, непременно убьет, – сладко произнесла Бабка.
Марианна считала, что, если они от чего и умрут, так от это смущения. Они снова дернули кровать вверх, толкая друг друга и наступая на пятки, и вынесли ее через ворота на улицы деревни. Тут стоявший на погосте преподобный Пинхоу перепрыгнул через ограду и поспешил помочь.
– Ох-хо-хо, – сказал он. – Что за странную штуку сотворила старая миссис Пинхоу!
Его втянули внутрь и продолжили толкаться, спускаясь по холму. Когда холм стал круче, они порадовались, что преподобный Пинхоу не слишком силен в левитации. Кровать плыла всё быстрее и быстрее, а усилия викария не столько толкали, сколько удерживали ее. Хотя теперь они передвигались бодрой рысью, люди, которые не являлись ни колдунами, ни Пинхоу, вышли из домов и трусили рядом, чтобы посмотреть на Бабку и ее корни. Другие высовывались из окон.
– Никогда не думал, что человек способен на подобное! – говорили они. – Она теперь останется так навсегда?
– Бог знает! – рыкнул папа, более красный и блестящий, чем прежде.
Бабка улыбнулась. И вскоре выяснилось, что она была способна, по крайней мере, на еще одну выходку.
Сзади раздались неистовые крики. Они повернули головы и увидели двоюродного дедушку Лестера с дядей Артуром, которые неслись к ним вниз по улице громадными хромающими прыжками. Никто не понял, что они кричали, но то, как они махали носильщикам кровати, указывая вбок, было достаточно ясно.
– Все, направо, – скомандовал папа.
Толпа носильщиков повернулась с кроватью к домам, и со стороны Марианны началось спотыкание о пороги и царапание лодыжек о скребки для ног как раз в тот момент, когда появилась ослица Долли с подпрыгивающей позади нее телегой с мебелью. По всей видимости, она спасалась бегством.
– О, нет! – простонал дядя Ричард.
За Долли гнался громадный кухонный стол из Лесного Дома, нагоняя ее с каждым шагом шести массивных деревянных ног. Остальные люди на улице предупреждающе закричали и столпились по краям. Дядя Артур рухнул на порог «Герба Пинхоу». Двоюродный дедушка Лестер метнулся в другую сторону – в бакалейную лавку. Только дядя Ричард храбро отпустил кровать и прыгнул вперед, чтобы попытаться оттащить Долли в безопасное место. Но Долли с паникой в глазах свернула от него в сторону и продолжила неистово скакать вперед. Дяде Ричарду пришлось распластаться по земле, когда громадный стол поменял курс и нацелился на него, передвигая шестью ногами, словно поршнями. Почти наверняка Бабка хотела, чтобы стол обрушился на кровать и ее носильщиков, но, когда он подскакал достаточно близко, дядя Чарльз, папа, дядя Саймон и преподобный Пинхоу выставили ноги и с силой пнули его в бок. Это развернуло его обратно на улицу. И он тут же помчался за Долли.