Из этих слов становится ясно, что «наивный» сапожник хорошо понимал разницу между предпосылками познания популярных естественных наук и своим собственным способом видения. Бёме было ясно, почему он имеет право не опираться на «авторитет какого либо человека», поэтому он рассчитывал на свой собственный авторитет, полагаясь на свое «познание Духа». Бёме пишет свои книги исходя из такого самопонимания. Следует помнить об этом, читая следующие строки: «Титул «Утренняя заря в восхождении» — это мистериальная тайна, которая сокрыта от мудрых этого мира, — тайна, которую они в ближайшем будущем должны пережить. Тем же, которые читают эту книгу в простоте и с жаждой Святого Духа, которые свою надежду полагают только в одном Боге, она не будет тайной, но открытым знанием»[98].
Тем самым автор требует, чтобы читатель, желающий постичь смысл книги, руководствовался тем же принципом, которым руководствовался он сам при написании книги. Базовое правило герменевтики формулируется так: книги, созданные на путях воображения, оцениваются сообразно своему существу, в соответствии с необходимыми предпосылками. Бёме пишет об этом так: «Я хочу дружески предупредить читателя уже во введении о большой тайне: если он не понимает описанных вещей, но очень хотел бы понять, пусть просит Бога о Его Святом Духе, чтобы просветил его. А без такого просвещения нельзя понять эту тайну, ибо в душе человека есть крепкий замок, который следует открыть; сделать это не может ни один человек, а только Святой Дух»[99]. В девяти текстах, которые Бёме объединил в одном томе «Путь ко Христу» и который получил латинское название «Christosophia», путь духовного обучения, каким он открылся ему, описан подробнее.
Гравюра на меди. Титульный лист одиннадцатитомного полного издания 1730 года
Итак, кому же писал гёрлицкий сапожник? Ответ будет таким: «нищим духом», тем, которых Иисус в «Нагорной проповеди» называет блаженными (Мтф. 5). Простецов он увещевал видеть в разладе двух душ необходимость единства, стремиться к самоосуществлению в целостности. «Для тех, кто наперед понимает и знает все и тем не менее ничего, для них я ничего не писал, потому что они уже сыты и умны, но я писал для таких же простых, как и я сам, с тем, чтобы я мог возрадоваться вместе с подобными мне»[100]. Якоб Бёме предлагает читателям своих книг общность в духе, которая выходит за пределы времени и пространства. «Я я хочу сказать, что не рассматриваю свои писания как принадлежащие большому мастеру, и не искусство следует искать в них, но целеустремленность и усердие сердца, которое жаждет Бога»[101].
Какова же судьба писаний Бёме? Книгам Якоба Бёме была уготована благоприятная судьба. Большая часть его трудов была написана во время Тридцатилетней войны; все работы, за исключением одной («Путь ко Христу»), первоначально распространялись только в списках, и можно лишь изумляться тому, что наследие Бёме дошло до наших дней в его нынешней завершенности.
В полном издании Бёме 1730 года помещен «Каталог оригинальных рукописей и первых копий полного собрания писаний покойного Якоба Бёме»[102] — издатель Бёме Иоганн Вильгельм Юберфельд не поленился представить своим читателям детальный отчет о тех литературных источниках, на основе которых осуществлено избрание и оформление текстов. Подобным же образом поступил Иоганн Георг Гихтель, которому в существенной мере обязано своим появлением первое издание 1682 года. В нем говорится: «Вскоре после смерти автора некоторые из его рукописей по промыслу Божию попали в Амстердам к набожному и простому купцу Абрахаму Вилемсу ван Бейерланду, и он воспламенился ими и уже не покладал рук, чтобы собрать и остальные, тем более что к тому моменту он смог найти некоторых оставшихся в живых друзей покойного Якоба Бёме, а равно и знатных людей из докторов, с которыми он установил ради этих книг письменную корреспонденцию и притом не жалел никаких денег (когда представлялась возможность что-либо приобрести) на покупки, и ему помогал Бог»[103]. В наши дни Вернер Будекке, во-первых, проверил традиционные данные относительно публикаций до 1730 года, во-вторых, изучил все следы литературного наследия Бёме на протяжении двух последних столетий.