Синтез трех аспектов мировоззрения Бёме (теософского, космологического и антропологического) осуществляется им в «христософии» — учении о мистерии нового рождения человека во Христе. Бёме подчеркивает космическое значение Боговоплощения, являющегося целью становления всей природы, а также миссию Христа как нового Адама. Христология имела у Бёме еретические черты: разделение личности человека Иисуса и божественной ипостаси Бога Слова.
В исторической ретроперспективе «христософия» приобретает черты мессианского пророчества о грядущей новой Реформации. Бёме делил историю человеческого рода на 7 эпох (собственно классический теософский ход мысли), соответствующих вскрытию такого же числа апокалиптических печатей в Откровении Иоанна Богослова. Шестая эпоха начинается смертью и воскресением Христа и завершается полным и исчерпывающим «откровением Царствия Божия», за каковым следует уже седьмая эпоха, знаменующая конец времен.
Бёме доподлинно ведал, что «софист осудит его», когда сам он говорил о начале мира и об его сотворении, ибо «я сам не присутствовал при нем и его не видел. Ему я отвечу, что в бытийности души моей и тела, когда я еще не был Я, но был бытийностью Адама, я уже присутствовал при том, и утратил славу мою в самом Адаме».
В центре философской концепции Бёме — лик Иисуса Христа. Мистика Бёме (в отличие от Майстера Экхардта, Плотина и мистики индуизма) не есть мистика Единого, признающего человека лишь отпадением и грехом.
По мнению Бердяева, Бёме требует к себе исключительно внимательного, углубленного отношения. Он не принадлежит ни к какому традиционному интеллектуально-духовному типу, он многосложен и содержательно чрезвычайно богат. Теософия Бёме, согласно Бердяеву, не теизм, не пантеизм, она «таинственнее, антиномичнее, мистичнее» этих приглаженных богопознаний. Бёме учил о Перво-Адаме и связывал его с Новым Адамом — Христом. Его теософия была христианской. Христология и антропология у него неразрывно между собой связаны, это две стороны одной и той же истины.
Согласно Бёме, все (к примеру, все пространственные и временные характеристики), что можно сказать о вещах природы по отношению к Богу, должно быть отрицаемо. И все, что можно сказать о человеке, составляет свод отрицательных, т е. не применимых к Богу, характеристик. Из такого рода отрицаний (установления того, что не свойственно Богу) состоит часть концепции Бёме. При этом Бёме считал крайне важным объяснить, каким же образом природа существует в столь отличном от нее Боге. Решение Бёме здесь таково: в любой силе природы объединены телесность и духовность. Вместе они олицетворяют телесность Бога — великую мистерию, которая и является первоосновой мира.
У Бёме на этом этапе творчества были величайшие прозрения о человеке как положительном откровении, перед ним стояла уже антропологическая проблема.
БЁМЕ О ПРИРОДЕ ЧЕЛОВЕКА [41; 57; 58; 59]
Книга, в которой заключены все тайны, есть сам человек; он сам есть книга всех сущностей, так как он есть подобие Божества, великая тайна заключена в нем.
Грехопадение произошло от дурного воображения.
Бог жив, пока я жив, в себе Его храня. Я без Него ничто, но что Он без меня?
Как учил Бёме, «человек это прообраз соединения всех трех принципов, не только в пределах природы звезд и четырех элементов внешнего мира, но и в пределах внутреннего духовного мира. В конечном счете, человеческое тело — это комплекс существ всякой сущности».
Человека он рассматривал как часть природы, как микрокосм в макрокосме, полагая при этом, что человеку не следует искать свою родину где-то в стороне от великой матери природы («Ключ»[12]). Ведь, существуя в Боге, человек и рай, и ад обретает в себе самом. Эта антицерковная мысль выражена в следующих словах Бёме: «Святой имеет свою Церковь в самом себе, изнутри она гласит и поучает; Вавилон же владеет грудой камней, куда входят, чтобы лицемерить и притворяться, покрасоваться в нарядных одеждах, представиться набожными и благочестивыми; каменные храмы — их божество, на них они уповают. В отличие от них святой в любом месте имеет храмы при себе и в себе; ибо и стоит он, и идет, и лежит, и сидит в своих храмах, в истинной Христианской церкви, в храме Христовом: Дух Святой проповедует ему из всех творений, и на что бы он ни взглянул, все это проповедники Господа» («О возрождении»).