В идеале андрогина видел Бёме разгадку человеческой полноты и совершенства, образа и подобия Бога.
У Бёме проблема человека и есть по преимуществу божественный вопрос, вопрос самого Бога, в то время как проблема Бога есть вопрос по преимуществу человеческий. Тайна Христа соединяет в себе две тайны — тайну рождения Бога в человеке и тайну рождения человека в Боге. Это тайна богочеловеческая.
Для Бёме учение об Адаме неотрывно от учения о Христе. Бёме сближает Христа и Адама. Перво-Адам Бёме есть тот же Небесный Адам каббалы. И Христос — Абсолютный Человек, Небесный Адам. Человек — микрокосм: все, свершающееся в человеке, свершается в космосе. Душа и природа едины.
У Бёме жестко обозначено мистическое сближение неба и земли, Бога и человека, Христа и Адама: «Бог должен стать человеком, человек — Богом, небо должно стать единым с землей, земля должна стать небом».
Согласно подчеркнуто (такие были времена!) диалектико-материалистической реконструкции А. Горфункеля [32], «великое таинство божественной природы, раскрываемое в философии Бёме, заключается, как писал он в книге Теоскопия, или Драгоценные врата к божественному созерцанию в том, как все от Бога, через Бога и в Боге существует; как Бог ко всему близок и все исполняет[13].
Суть проблемы у Бёме в том, как Бог, будучи сокровенным, одновременно вводит себя в натуру. Оставаясь сокровенным, он лишен самопознания и реального, действительного самоосуществления: Если бы сокровенный Бог, который есть единое существо и единая воля, не извел бы себя с своею волею из вечного ведения в различность воли и сию различность не ввел бы в понятие естественной и тварной жизни, и если бы сия различность в жизни не состояла в споре, то как бы открылась сокровенная воля Божия, которая сама по себе есть едина? И как бы в единой воле могло быть познание самого себя?
Сам по себе Бог есть… безосновное… и вместе с тем основание всего сущего. Его безосновностъ, позволяющая именовать его также и бездной, заключена в том, что он не имеет никакого иного основания своего бытия. Но для того, чтобы раскрыть переход от безоснования к множественности вещей и к природе, Бёме подвергает дальнейшему анализу определение Бога. Он стремится раскрыть внутреннюю диалектику божественной сущности. Если сама в себе воля Бога не имеет ни в себе, ни пред собою ничего противоположного, то для осуществления ее в мире она выходит из себя в различность. Это саморазделение Бога, излагаемое Бёме в терминах христианского учения о Троице, означает у него необходимое самораскрытие божественной воли в мире природы: Истечение единой воли Божьей чрез слово привело себя в различность, которая, по вожделении единицы открыть саму себя, вышла из единства во множественность. Это движение Бога есть главное основание всего бытия.
Самораскрытие Бога путем его саморазделения ведет к представлению о тождестве Бога и природы и к отрицанию теологического представления об акте божественного творения. Ибо, как утверждает Бёме, видимый мир с тварями своими есть не что иное, как истекшее слово, введшее себя в свойства, из коих произошла особенная воля, из особенной же воли тварная жизнь, вступившая в начале сего мира в способность к тварному началу. И хотя тварный мир рассматривается Бёме как отпечаток мира духовного, но этот духовный мир неотделим от материального, поскольку он есть мир скрывающийся в сем вещественном стихийном мире.
Вывод из этого следует чрезвычайно важный для решения проблемы соотношения Бога и мира: выясняется, что причина бытия каждой вещи не далеко от нее, а находится при самой вещи; речь идет здесь не о частных причинах, но… о причинах бытия, а стало быть, о непосредственном божественном присутствии в вещах, поскольку разделение… качеств произошло из великого таинства, движением сил всех существ, когда единая всеобщая воля подвигалась в оных и из неощутимости привела себя в ощутимость и в различие сил.
Пантеистическое отождествление окружающего нас мира с божественным первоначалом в его разделении последовательно проводится в сочинении Бёме Аврора, или Утренняя: И на что ты ни взглянешь, везде Бог. Весь мир есть раскрытое познанию и созерцанию явление Бога: Или, созерцая глубину между звездами и землею, ты, может быть, скажешь: это не Бог, или: здесь нет Бога! О, бедный, поврежденный человек, позволь наставить тебя, ибо в этой глубине над землею, где ты ничего не видишь и не сознаешь, и говоришь, что там ничего нет, там равно пребывает в своей Троице светло-святой Бог, и там рождается, подобно как в горнем мире над сим миром. Бог не только постоянно пребывает в мире, Он постоянно рождается в нем: сотворение мира, т. е. саморазделение Бога и Его раскрытие мыслится Бёме не как единовременный акт, а как вечный и непрерывный процесс. Сотворение мира не есть свободный акт божественной воли: Бог не мог отлучиться от своего престола во время сотворения: О нет, этого не может быть; и Он сам не может этого сделать, если бы захотел, ибо Он сам есть все… Процесс творения, или, вернее, вечного рождения, происходит бесконечно и неизмеримо.