Бежать! Бежать!! Бежать!!!
— Эй! Ты чего!
— Куда ты прешь?
— Стой! А ну вернись!
Такие крики раздавались вслед Мацухидэ, когда он бежал по наполненной народом улице. Не обращал внимания — жизнь важнее чьего-то недовольства. Подумаешь — толкнул…
Да чтобы выжить, он готов рвать глотки! Готов уничтожать, резать и душить! Только бы спасти свою жизнь, только бы вздохнуть на несколько тысяч раз больше. Увидеть в очередной раз, как жизнь выходит из другого… Лучше из другой…
— А-а-а! Ссука-а-а! — завопил Мацухидэ, падая на одно колено, а рукой попадая в чашку для подаяний лохматого бомжа.
Грязный обитатель улиц с черными от кариеса зубами, грязной рожей и пальцами в цыпках уставился на него. Да как он вообще оказался перед генералом? Почему его не схватила полиция?
— Чего? Ты у меня хочешь деньги спиз..ть?! — завопил бомж. — На тебе! На! На!
Для стороннего наблюдателя это было всего лишь мелкой потасовкой, но Мацухидэ ощутил, как его ноги начинают отказывать, руки слабеют, а в глазах темнеет. Удары бомжа попадали в те точки, которые использовались для выведения из строя противника. Но откуда о них знал бомж? Он бывший военный?
Мацухидэ ткнулся лицом в грязный асфальт и тут же получил грязной пяткой по затылку. Лоб ударил в асфальт настолько сильно, что на серую поверхность посыпались искры из глаз.
— Да ты охренел? — взбрыкнул Мацухидэ. — Я тебе…
Он осекся — бомжа перед ним как не бывало. То есть он только что сидел перед ним, и вот уже осталась только грязная картонка и иероглифы о том, что подаяния собираются на смерть маньяка-генерала Мацухидэ.
Он вырвал из икры сюрикен и простонал — точь-в-точь таким же он перерезал горло той женщине. Даже закругления четырех лучей похожие. Вроде свастики, только круглее и острее, с латинской буквой «М» в центре. Фирменный сюрикен молодого лейтенанта Мацухидэ…
Накинуть Доспех Духа! Почему он раньше об этом не подумал? Почему только сейчас?
Вот-вот! Сейчас! Сейчас! О-о-о, не-е-ет…
Мудры не складывались!
Неведомый убийца ещё в доме госпожи Хати покалечил руку так, что указательный палец правой руки не сгибался в мудре. А без мудры "истины" не получалось создать Доспех Духа.
Этот неизвестный убийца всё предусмотрел. Он как будто играл с генералом. Гнал его по улицам Токио и не давал укрыться в домах. Когда Мацухидэ пытался забежать в магазинчик женского белья, то перед лицом свистнул тонкий предмет, а в следующий миг в косяке возник дрожащий, как будто от гнева, кунаи. Мацухидэ отпрянул, оглянулся, но как и в прошлые разы никого не смог увидеть. Такой же кунаи возник в двери офисного здания, когда Мацухидэ сделал очередную попытку войти и укрыться от неведомого преследователя. Кунаи стукнул ровно на два миллиметра от руки генерала, срезав пару волосков.
Бежать! Оставалось только бежать!
Бежать как те севернокорейские сучки, которых голыми пустили по минному полю. Саперов было долго ждать, а армии нужен был проход. Женщины бежали, подбадриваемые выстрелами. Они озирались, падали, но майор Мацухидэ только криво усмехался, глядя на очередной всплеск земли пополам с оторванными конечностями. Сучек хватило только на половину поля. Всё-таки пришлось ждать саперов, чтобы те разминировали остатки заложенных повстанцами мин.
Кровь женщин была такого же цвета, как та, что сочилась из ноги Мацухидэ.
Впереди стоял мужчина с дипломатом в руках. Костюм, белая рубашка, черный галстук — типичный офисный планктон из тех, кто каждое утро встает с мыслью подняться по карьерной лестнице. Но самое главное — у него был телефон!
Надо вызвать подмогу! Бронированный автомобиль выдержит попадания любого сюрикена и любого кунаи. Что уж говорить про иглы. Нет! Надо, чтобы его встретили! Чтобы могли накинуть на тушку генерала бронежилет и вылечить покалеченную руку. Заживить ногу и ладонь...
Хромая и поскуливая от боли в ноге, Мацухидэ приблизился к офиснику. Тот испуганно уставился на мужчину, который был похож на сбежавшего из сумасшедшего дома. Дикий взгляд, растрепанные волосы, следы засохшей крови на подбородке — такой испугает кого угодно. Мужчина даже заслонился дипломатом, как будто тот мог его защитить.