Разоблачения, сделанные в ходе расследования дела "Локхид", и последующий арест Кодамы символизировали конец целой эпохи. На протяжении многих лет никто не осмеливался даже показать пальнем в сторону патриарха преступного мира. Прежде ему не приходилось беспокоиться ни но поводу полиции, ни по поводу прокуратуры или налоговой инспекции. Теперь обвинение требовало для него тюремный срок в три с половиной года и штраф в размере 3 млн. долл. (с. 113). Последние три года жизни Кодама провел на больничной койке, он уже утратил былое влияние, хотя и заявил однажды, что его последнее дело к политике — обеспечение премьерского по-ста своему протеже Ясухиро Накасонэ (с. 115). Кодама умер в 1984 г.
Влияние куромаку на большую политику отнюдь не умерло с уходом Кодамы. Подозрительные денежные выплаты и связи с миром организованной преступности - по-прежнему неотъемлемая часть мира японской официальной политики. Использование групп организованных бандитов в политических целях, хотя и не гак откровенно, как раньше, продолжается в стране. Сообщения и разоблачения о связях того или иного политика с криминальным миром могут вызвать общественную реакцию, но в целом политики, как правило, игнорируют такие обвинения и продолжают действовать как ни в чем ни бывало. Отчасти такая ситуация объясняется длительной монополией на власть Либерально-демократической партии. Другая причина — специфически «публичная» роль якудза в японском обществе, неохотно, но признающим их практически легальное существование. Если в США люди, сражающиеся с оргпреступностью, делают на этом хорошие карьеры, но в Японии публичная борьба против якудза не принесет человеку никаких политических дивидендов.
В результате якудза продолжают широко использоваться в японской политике — как сборщики политических пожертвований, телохранители и активисты предвыборных кампаний. Взамен, боссы преступных групп имеют доступ ко многим общенациональным политикам и за счет этого получают большое количество выгод, в том числе не в последнюю очередь фактическую легализацию их статуса.
Нередки случаи, когда журналисты вдруг застают министров кабинета в компании с известными лидерами криминальных группировок. Хоти это явление распространено не только в ЛДП, но для этой партии оно наиболее характерно (с. 117).
Политическая коррупция и связи с якудза распространены не только на самом верху, воздействие «черного тумана» охватывает, естественно, и уровни местной власти. На местном уровне якудза не только связаны с теми или иными политиками и помогают им, иногда они сами выставляют свои кандидатуры на выборах. Даже во время американской оккупации якудза проделывали это под носом у чиновников оккупационный властей. Идеология, как правило, играет лишь вспомогательную роль ц политической активности якудза. В целом они стремятся за счет политики обеспечить статус-кво для продолжения тех или иных видов своего бизнеса. Но существует и четкая тенденция в их рядах — поддержки правых, яростно антикоммунистических и радикально националистических взглядов и лозунгов.
Эффект влияния якудза на государственную политику недостаточно изучен. По крайней мере, ясно, что в отношении отраслей, где контроль якудза достаточно силен, например в отношении мелких ссудных операций или охранного бизнеса, делается нее, чтобы затруднить возможность проведения реформ. Голос якудза слышен и в дискуссиях о судьбе японских вооруженных сил. Они постоянно требуют пересмотра или отмены антивоенной статьи 9 Конституции. Однако в целом уход ультранационалистических куромаку старого поколения делает деидеологизацию якудза более заметной. Все, как и в других странах, становится подчиненным главной цели, получению прибыли.
Социальные изменения послевоенных лет налагали свой отпечаток на методы и структуру группировок якудза. В целом возросла агрессивность и дерзость преступлений, по мере того, как все большее влияние стали приобретать банды гурентай. Сами банды стали крупнее, расширяясь методом заключения союзов или уничтожения соперников. Если типичные довоенные банды были небольшими -обычно один оябун и до пятидесяти кобунов, то послевоенные группировки включали в себя уже сотни а иногда и тысячи бандитов, руководимых дюжинами суб-оябунов. В 1958 г. токийская полиция оценивала численность якудза в Японии в 70 тыс. человек. Через пять лет эта цифра увеличилась до 184 тыс. человек, объединенных в около 5200 банд (с. 90).