Недолго думая, вскрыли медную пломбу на двери. Воровайко ломиком сорвал замок. Смачно матерясь, ввалились, наконец, в помещение.
Долго искали выключатель, но так и не нашли. В полумраке, наощупь, натыкались то на сахар, то на разную крупу. Тушенки, которую хотели, — нигде не оказалось.
— Да должна же быть! — сокрушался Задери-нога. — Молодые ведь, её сюда таскали!
Догадались, — всё же, — зажечь спички. Увидали стеллажи с коробками. Одну коробку вскрыли наугад. Там и оказался колбасный, судьбоносный фарш.
Короче, взяли шесть упаковок. И унесли, — даже не затворив, за собой, двери.
Оказавшись у забора, хотели груз, на другую сторону, перекидать. А упаковки — по восемь килограмм. Да, к тому же, развалиться могут. Пробовали груз водрузить на забор. Только пьяным, оказалось, тут не справиться. Послали Доулбае-ва, тогда, за помощью. Чтобы «молодых» привёл: колбасный фарш переправить.
Спустя время, появились «грузчики». И вскоре, фарш успешно был доставлен, прямиком, в казарму.
Пьяная толпа, буквально, взвыла от радости и умиления. Воровайко, пытались, даже, на руки приподнять!.. Бухать продолжили, закусывая, жадно, ворованным «деликатесом». Впрочем, многие уже настолько перепили, что блевали, а другие — завалились на кровати. Поэтому-то, в общей сложности, и съели всего девять банок.
Кстати, Воровайко, позже, три коробки вынес, из казармы, под шумок. И за зданием, вти-хушу, закопал их в снег. Для чего он это сделал, было не совсем понятно. Упаковки, всё равно бы, утром обнаружили. Но видать, по-пьяни, жадность одолела. А возможно и, старался «скрыть» вещдоки преступления.
«Молодые», между тем, в ужасе, смотрели на «счастливых» сослуживцев. Часть из горемык, попряталась на кухне. Об этом позаботился Истомин Санька. Потому как, из гуляющих, был самым трезвым и, попросту, жалел ребят.
К тому же, он ведь был дежурным. Понимал, что утром спросят, прежде-то всего, — с него. Но прекратить ужасный беспредел, при всём желании, не мог. Парню, просто бы закрыли рот, да избили б до потери пульса.
К шести утра, всё было кончено. Кругом царил — несусветнейший бардак. Впечатление такое, будто бы, Мамай прошел. Старослужащие, перепивши, спали. Только жалкий «молодняк», — до сих пор, — еле приходил еще в себя.
.В 900, как обычно, офицеры вышли на службу, на склады. Глянули и. ахнули. Пломбы, на дверях дальнего амбара, кто-то вскрыл. На снегу, валялся сорванный замок. Кража со взломом!.. Да кто это посмел?! Ведь ничего подобного, давненько уже не было!.. Территория складов считалась, прекрасно охраняемым, объектом. Посмотрели на следы, — те вели к забору. Ну, а за забором, — солдатская казарма!.. Теперь-то ясно, что за тати здесь орудовали! Тем более что никого из «грузчиков», на смене, нет! А ну-ка, навестим солдатушек, да заодним, следы воров еще проверим!.. Вот так ничего себе! Это же невиданная борзость!..
В казарму, припозднившийся Кукуев прибыл тоже к 900. Летёха понадеялся на дембелей, — думал, что команда уже в сборе. И только остаётся, отвести «бойцов», опять, на конские работы. А вот и нетушки!.. Взору бедолаги, открылась жутковатая картина!.. Старослужащие дрыхли богатырским сном. Дух стоял такой, — что хоть беги. Кровь, блевотина, разлитый спирт, поломанные стулья, битые стаканы, вскрытые консервы. О, боже мой! Что же, ночью, приключилось-то в казарме?!..
— Дневальный! — заорал Кукуев. — Кто дежурил ночью?!
— Ну, я. — Санёк Истомин отозвался с койки.
— Встать сейчас же! Я говорю, — сейчас же встать!!
Истомин поднялся, подошел.
— Смирно!! Приказываю, — смирно!!.. Что творилось тут?! Отвечать!!
— Пьянка. Только и всего. А что?
— Да за такое, — тебя ж в дисбат, к черту, упеку!!!
Истомин усмехнулся.
— Дак вас же, не было. Так что, — прошу извинить покорно.
У Кукуева, от неслыханной дерзости, глаза на лоб полезли.
— Что-о?! Да как посмел?! Да ведь сгною!!! Кровью будешь умываться!!
— А в чем я виноват?
Кукуев задохнулся.
— Да я тебя. Да у меня. Короче.
Но тут, в казарму, вошли офицеры. Во главе с самим начальником складов.
— Тэк-с. Дела-а. — протянул полковник, оглядывая «поле брани». — Лейтенант! Срочно всех поднять и выстроить у казармы!
— Но товарищ полковник! Я., я не виноват!
— Позже разберёмся. А сейчас, — всех на улицу! Ясно?!
— Так точно. — на Кукуева, было жалко смотреть.
— Я непонятно, разве, выразился?!
— Есть! — летёха вытянулся в струнку. И, повернувшись, заорал — Па-адъё-ём!!!
Однако никто не реагировал. Не считая, сбившихся в кучу, перепуганных «молодых».
— Будите, будите их! — Кукуев набросился на горемык. Да и сам начал расталкивать спящих «красавцев». А те, до сих пор пьяные, посылали летёху на х.