Лызин сделал попытку заговорить.
— Видимо, что-то знаешь о нас?
— Баба у тебя беременная.
— Ишь ты, — заметил!.. Почему прикрыл-то?
— Молодые. Ума нет.
— Значит, просёк что-то. Возьмёшь на постой?
— Так «да» или «нет»? Хорошо заплатим!
— Деньги, бесовские, не нужны!.. Всё равно, вас поймают!
— Ну, помоги ты, по-христиански!
— Вертолёт вернётся еще.
— Это почему же?
— Знаю.
— Да что ты знаешь! Помоги, лучше, по-хорошему!
И, буквально, тут же, вдалеке заслышался, приближающийся шум винта. Милиция, действительно, возвращалась!
Лызин с Жанной заметались по комнате. И, лихорадочно одевшись, выскочили из избы. Солнце ослепило глаза. Всё вокруг, сверкало от выпавшего снега. Скатились к Вилюю и, подхватив сумки с ружьём, бросились наверх. Вскарабкались здесь же, не возвращаясь к избушке. А затем, не помня себя, рванули прямиком в тайгу!..
Вертолёт еще не подлетел. Потому, беглецов и не увидели. Не заметили и следов их на пляже. А вернулись менты, чтоб удостовериться на сто процентов, что преступников у Фаламея, точно, не было.
Посадили машину на небольшую поляну. Трое сотрудников, спустившись по трапу, подошли к избушке. Зайдя, якуты переговорили с Фаламе-ем, но тот, только пожимал плечами. Никаких следов пребывания парочки, не обнаружилось. Хозяин позаботился об этом. Что же касается «Казанки», то её, еще ночью, утащило течением. А то бы, с вертолёта, «вещдок» давно бы заметили. Беглецы, к своему счастью, когда прибыли, о лодке, как нужно, не позаботились.
Кстати, эту пустую «Казанку» со сломанным мотором, отыскали, позже, ниже по Вилюю. Обнаружили, прибитой к кустам, в 18-ти километрах от Бакыра. Милиция ломала голову, что могло случиться с пассажирами. Денег, естественно, не оказалось тоже. В тайгу, что ли, Лызин с Ивановой, ушли? Так это ж верная смерть от голода и холода! Однако следов высадки, никаких не оказалось!.. Более вероятно, — что повздорили, подрались, в лодке на реке, из-за крупной суммы. Друг у друга вырывали сумку, да и оказались, с нею, в ледяной воде. Иначе говоря, вывалились из «Казанки». А в тяжелой одежде, хоть и хватались за борта, но переохладились, и оба быстро пошли ко дну.
Однако это была, лишь одна из версий. Поиски беглецов, всё равно, продолжались. Но парочка, — будто, в воду канула. Дак, наверно, действительно, канула, ибо надежды отыскать преступников, таяли с каждым днём.
и.
Лызин и Жанна, преодолевая бурелом, бежали до тех пор, пока не выдохлись. Лица, до крови, были исхлёстаны ветками. Одежда отсырела от снега и пота. Страшно усталые, повалились на мох под матёрой сосной. Еле отдышались и, лишь потом, присев, заговорили.
— Теперь-то, менты знают, что мы в тайгу ушли! — Лызин сплюнул.
— Бедного Фаламея, привлекут за укрывательство.
— Это точно!.. Что делать-то будем, Жанна? Все пути перекрыты!
— А продукты в избушке оставили.
— Есть ружьё, есть спички. Но, без жилья, за-гинем к чертям собачьим!
— Может, поищем, какую-нибудь, заимку? — робко ляпнула девка.
— Че, совсем уже!.. Где ж мы её найдём?!.. Счас надо, срочно, дальше в тайгу уходить!
— Думаешь, погоню организуют?!
— Еще какую! Да с собаками!.. Твою душу мать!!!
— А в тайге, — дикие звери нас съедят.
Павел чертыхнулся.
— Тьфу, баба есть баба! Не х. ума нету!
— А я, всё равно, боюсь. — деваха вздохнула.
— Короче, не знаю, что делать! Вставай, да пошли!..
— А куда?
— На кудыкины горы!.. Загнали нас, как волков!
— Может, выход, всё-таки, есть? — с надеждой, глянула Жанна.
— Видать, сдаваться, придётся. Да и ты брюхатая, к тому же.
— А если немного переждать и, в избушку, вернуться?
Лызин, было, воспрял.
— А что, это мысль! Фаламея-то, всё равно, загребли!
— Вот, я и говорю!.. Зиму, тихонько, переждём, а потом.
— А рожать, где собираешься? В избушке этой, что ли?
— Другого выхода нет.
— Тем не менее, счас наша задача: бежать глубже тайгу!
— Ну, пошли тогда. Деньги не забудь!..
И они двинули дальше. С передыхами, шли весь день. Лес уступал место болотам и кочке, которые обходили. Мало ли, в трясину угодишь!.. В это время, болота не подмёрзли еще... А потом, снова, обступала тайга. Страх быть пойманными, гнал их, посильнее палки. Жажду утоляли, выпавшим за ночь, порыхлевшим снегом.
Быстро стало смеркаться. У поваленного дерева, Лызин еле разжег костёр. С грехом пополам, без топора, соорудил нодью. Вымотанные, голодные, промокшие, беглецы повалились на мох. И впали в сумрачное забытьё.
Утром, собрав себя по частям, продолжили путь. Жанне, всё мерещилась погоня с собаками. К тому же, девка сильно простыла. В желудках было пусто: зверский голод, настойчиво, давал о себе знать.