Горемыка сразу сник, обмяк, поняв, что возмездие, увы, ожидается чудовищным!
— Совет да Любовь! — мысленно прощаясь, жалеючи, глянул я на обреченного. — Вы уж, Тоня, как-нибудь помягше, поласковее, что ли, с ним. Словом, понимаете? Саша мне, еще на стройке будет нужен!
— До свиданья! — отчеканила, сурово, Антонина. Хищно, между тем, смотря, на скрюченную «жертву» неуёмной страсти.
Что ж, пришлось оставить молодых. Сердяге Пыжикову позавидовать, мог, только полный идиот.
.Минул день, второй и третий. Моего работника, всё не было. Ну, думаю с тревогой: видно, придавила, ненароком, «секс-машина» человечка. А вот и нет, как оказалось. Пришел страдалец, всё же, вечером, — измождённый, начисто опустошенный. И взмолился, чуть не плача. Чуть, не на колени встал.
— Всё! Больше не могу!.. Отвезите бегемота в аэропорт! Говорит, готова улететь. Своё взяла, и дольше оставаться не намерена. Так-то, она ласковая женщина, душевная. Однако чую, что еще денёк, — и гроб с могилою, заказывать придётся!..
Короче, выполнил я просьбу Пыжикова. Встретил Антонину у общаги. И увёз на самолёт, пожелав, «невесте», доброго пути. Куда она отправилась теперь, Богу одному известно было. Но главное, что всё закончилось. И малой кровью, к счастью.
А человечек, с горя лютого, по-черному, запил, видать. С кем он квасил, где, на что, — «начальник», честно говоря, не ведал. Долго парня не было, и стало ясно, что пропал, чудак, с концом. Потому как, стыд и унижение, ведь испытал не только с «дамой», но и мною. Разоблачение людьми «высоких устремлений» — вот, что Пыжиков перенести не мог. И исчез внезапно, как и появился.
Заехал я в общагу: посмотреть на комнатку. (Имелся второй ключ). Глянул, — батюшки! — диван-кровать, любовнички сломали. Бардак царил повсюду: бутылки, мусор и т. п. Но самое-то удивительное: на диване, возлежали чемоданы доходяги. Видно, так и бросил их; — то есть, даже брать с собой не стал. А стильный чемодан (ну, помните?) был доверху набит. одними письмами! И вокруг него, валялись вскрытые конверты. Заинтригованный, я этот хлам стал разбирать. Адреса — со всей России! Из Москвы, Калининграда, Воркуты, Челябинска, Находки. В основном, послания от женщин, с указанием, мол, «до востребования».
Впрочем, были письмена и «адресата», сложенные, аккуратненько, отдельной стопкой. Кстати, письмена, готовые для отправления. Что греха таить, я несколько конвертов вскрыл и вынул «содержимое». И к изумлению, вдруг обнаружил, в каждом,. фотографии своего дома! А прохиндей, с улыбочкой, был снят на его фоне!.. Что-то не совсем понятно!.. Но отчего же, не понять! Прочел одно письмо, второе, третье. Пыжиков вещал каракулями, что дом принадлежит ему, что строит для себя и пассии!.. Зарплата у прохвоста, естественно, «весьма приличная». И что в деньгах купается, не зная, даже, «куда бабки деть»!..
Строчил он также, что, мол, одинок; «соскучился по женской ласке». Зазывал к себе в Ви-люйск; обещал, что жизнь пойдёт, мол, всем на зависть... Понятно, что «имеет высшее образование», а специальность Пыжикова: «инженер-мерзлотовед»!.. То есть, письма были все стандартные, с небольшими вариациями. Но каков, однако же, нахал! И какая ведь, изобретательная наглость! И не в письмах, даже, дело. Это ж надо, пригласить фотографа спецом, чтоб запечатлеть «владельца» возводимого «коттеджа»!
Впрочем, баснословным обещаниям «бомжа», бабы, судя по всему, не верили. Ну, а если верили, то не желали забираться к черту на кулички. Окромя того, — хоть «инженер» и делал поясные фотографии, всё одно, беднягу выдавала специфическая внешность. Более того, писал «богач» с ужасными орфографическими несуразностями.
Я мысленно представил, как чудила жутко мучился, составляя дамам бодрый «манифест». Весь в поту, всю ночь трудился он, не покладая рук, чтобы не сбивался романтический «конвейер». Хотелось сознавать себя востребованным «Дон Жуаном»; закрепить у женщин, созданный воображением, «высокий» социальный вес. Иначе говоря, для человечка, это было важно до чрезвычайности. Жалкое существование, ничтожество души компенсировались буйными фантазиями.
А тут, вдруг.. Антонина, черт её возьми!.. Уж чего-чего, но этого приезда, Пыжиков никак не ожидал! Он ведь, просто переписывался, так сказать, с десятками «девчат». Получал «душевное отдохновение», возвышал униженное «я». Однако же, одна дурёха, бросив всё, продав имущество, примчалась аж на Севера, в Вилюйск!.. Она бы, может быть, и не поехала, да обстановка
в Казахстане, оказалась не из лучших. Коренные русских выживали; ситуация, видать, была критической. Вот и порешила женщина, наладить свою жизнь; понадеялась на «богача» с Якутии.