Разведчица вернулась часа через два.
– Я понаблюдала за домом, поговорила с соседями и булочником, – рассказала она нам. – О докторе ван Дорне все говорят уважительно. Солидный человек, семейный. Жена, маленький сын. Он не врач, как мы думали, он доктор исторических наук. Владелец фирмы «Генеалогише ферзухунген», которая берет заказы на восстановление родословных, поиск предков и прочие подобные изыскания. Дела у фирмы, видимо, идут очень хорошо – либо же доктор просто богатый человек. Особняк, в котором он живет, выглядит весьма респектабельно.
– Или же фирма – не более чем прикрытие для иной деятельности, – заметил Эраст Петрович. – Он действительно носит зеленые очки?
– Да, булочник сказал, что герр доктор всегда в них.
– Что-нибудь подозрительное около дома или в самом доме вы заметили?
– Ничего. Охраны не видно. Когда постучал почтальон, открыла горничная в переднике. В общем, не похоже на логово криминального мастермайнда.
Этого английского слова я не знал, но переспрашивать не стал, чтобы не терять лица, а лишь задумчиво кивнул.
– Полагаю, самый простой способ разрешить эти загадки – нанести герру ван Дорну визит, – сказал Эраст Петрович. – И будет лучше, если это сделаем мы с Масой. Я не исключаю, что резиденция этого г-господина может оказаться менее безопасным местом, чем выглядит снаружи. Очень уж серьезные преступники обслуживают нашего доктора. А вы, дорогая Эмма, оставайтесь охранять Корделию.
Я ожидал, что сыщица заспорит, но нет.
– Ладно. Только я вам не «дорогая», я просто Эмма. За клиентку не беспокойтесь. Я буду держать револьвер наготове.
Дом доктора ван Дорна и вправду был очень хорош. Недавней постройки, в два этажа, с мезонином и нарядной готической башенкой. По дороге мы с господином обсуждали, под каким предлогом вступим в разговор с хозяином. Фандорин объявил белобрысой, совсем не похожей на преступницу горничной, что мы – клиенты. Герр доктор без предварительной договоренности не принимает, ответила она, но Эраст Петрович уверил, что хозяин будет очень рад нас видеть, ибо мы явились с важными новостями.
После этого нас пропустили в прихожую.
Оставшись вдвоем, мы исполнили обычную в таких ситуациях процедуру: проверили помещение. Если здесь обитает воротила криминального мира, прикидывающийся добропорядочным обывателем, дом скорее всего напичкан всякого рода хитроумными устройствами для тайного наблюдения и обороны. Особенно в прихожей. У главаря нью-йоркской банды «Черная звезда», например, прямо перед входом, под невинным ковриком, был спрятан люк, открываемый пружиной, и я туда провалился, лишь чудом не свернув себе шею.
Господин рассеянно прошелся вдоль левой стены, я, позевывая, вдоль правой. Ногами я надавливал на половицы, прислушиваясь к их скрипу.
Эраст Петрович остановился перед зеркалом, якобы поправляя пробор.
– Мутноватое, – пожаловался он на немецком и потер поверхность – проверял, не прозрачная ли.
Ничего подозрительного мы не обнаружили. Из глубины дома пахло грибным супом. Детский голос звонко крикнул:
– Mutti, ich komme gleich nach![13]
Эраст Петрович прошептал:
– Если это профессор Мориарти, то очень странный.
К нам вышел сухопарый господин в домашней куртке. На носу у него зеленели круглые очки, лицо недовольно морщилось.
– Господа, я больше не принимаю заказов. И сообщил бы вам об этом, если бы вы мне написали. Вам не пришлось бы зря тратить время.
Слова он выговаривал вяло, небыстро. Даже я с моим скудным немецким всё понимал.
– Ах, какая незадача! А что случилось? – спросил Эраст Петрович. – Почему вы больше не принимаете заказов? Может быть, вы нас хотя бы выслушаете? Мы полагаем, дело вас заинтересует.
Это он втягивал собеседника в разговор, чтобы провести нинсо-синдан: составить впечатление о характере и личности на основании мимики, контура морщинок и прочих мелочей, которые позволяют опытному наблюдателю читать незнакомого человека, как книгу.
– М-м… Максимум того, на что вы можете рассчитывать – общая консультация. Времени на серьезную архивную работу у меня нет. Я, видите ли, подписал договор на эксклюзивное обслуживание. Да что же мы разговариваем в прихожей? – сконфузился хозяин. – Прошу в кабинет. С кем имею честь?
На всякий случай я последовал за ним первый, хотя уже видел, что никакая опасность нас здесь не подстерегает. У меня возникло нехорошее предчувствие, что мы притащились в Марбург зря. Этот мямля никак не походил на «криминального мастермайнда» (так, кажется?).