Эбан часто посещал Гарвард.
И Ямани несколько раз с ним встречался.
В арабском мире (или, самое меньшее, в арабских странах залива) Ямани еще много лет будет сохранять репутацию крупнейшего государственного деятеля.
Кроме того, он обладает достоинствами, которыми не может похвастать большинство арабских политиков. Он пользуется огромным уважением в Соединенных Штатах и в тоже время поддерживает прямые контакты с умеренными палестинцами.
Сохраняет репутацию крупнейшего государственного деятеля и Абба Эбан. Его также уважают в Соединенных Штатах.
Если Анвар Садат мог вести переговоры с Голдой Меир и отчасти растопить ледяные напластования, образовавшиеся после двух войн, которые разделяло лишь семь лет, почему бы не предположить, что при должной подготовке диалог Ямани — Эбан может стать шагом к справедливому и прочному миру на Ближнем Востоке?
Каждое утро Ямани разговаривает по телефону со знакомыми на Ближнем Востоке, где солнце встает на два-три часа раньше.
Он не отходит от телефона до позднего вечера: ведь одновременно с приближением к концу рабочего дня в Саудовской Аравии берет разгон рабочий день в Америке.
Потом Ямани перестают звонить, опасаясь его разбудить, но он задерживается у телефона, продолжая названивать в Соединенные Штаты.
В основном это звонки старым друзьям, с которыми Ямани не хочет терять связи, на такие звонки он тратит массу времени и денег. Остальные звонки носят деловой характер.
— Вы, естественно, могли бы и не работать, если бы не хотели.
Он выглядит несколько удивленным:
— Нет, что вы. Я не могу губить свои инвестиции. Вы не представляете, как много я трачу на жизнь.
Можно вообразить.
Но дело не только в этом: Заки Ямани относится к числу людей, не способных превратиться в обычного пенсионера.
Он создал частную компанию, выпускающую высококачественные издания важнейших исламских рукописей.
Он продолжает читать лекции по различным разделам права — как по исламскому законодательству, так и по вопросам, связанным с энергетикой.
Он активно участвует в работе своей юридической фирмы.
И основал несколько благотворительных фондов.
Но распространяться об этой стороне своей жизни он не склонен. Благотворительность, по словам Ямани, остается его частным делом.
— Кроме того, — добавляет он, — когда о таких вещах становится известно всем, удовлетворение, которое испытываешь от доброго дела, в значительной мере исчезает.
Он также основал в Лондоне центр по проблемам энергетики.
— Мы создали совершенно уникальный центр, подобных просто нет на Западе. Этот центр сотрудничает с ведущими мировыми университетами и учреждениями.
Будучи членом правительства, Ямани, по собственным подсчетам, проводил полгода в Саудовской Аравии и полгода в своем самолете.
Теперь, похоже, мало что изменилось.
— Мы по-прежнему проводим около полугода дома, в Саудовской Аравии. Но не подряд: иногда приезжаем на месяц, скажем, на рамадан, иногда всего на неделю. Остальное время мы путешествуем.
Путешествует Ямани главным образом по Европе; однако в последнее время, утвердившись в роли приглашенного профессора Гарвардского университета, он регулярно ездит в Бостон.
Как нетрудно догадаться, после ухода Ямани из правительства его телефон не смолкал: друзья по нефтяному бизнесу сделали ему массу заманчивых предложений.
Не прилагая особых усилий, он мог стать международным консультантом номер один.
Но Ямани предпочел заняться реализацией собственных проектов.
…Тем не менее, решил один из моих друзей, ничто не помешает Ямани в свободную минутку дать небольшую консультацию.
Этот друг позвонил мне поздно вечером и сказал: сделай милость, попроси совета у шейха. Я хочу сориентироваться в ситуации на рынке. Не постесняйся, спроси: что он думает о ценах на нефть?
Обращаясь к Ямани, я чувствовал изрядное смущение, как если бы брал автограф у кинозвезды.
— Повторяю еще и еще раз, — сказал Ямани, многозначительно нацеливая в мою сторону трость с серебряным набалдашником, — лично я всегда стараюсь смотреть в будущее. Я слишком осторожен. Но угадывать, что произойдет на рынке, — это сродни азартной игре, а я по натуре не игрок.
— Это нужно не мне, — настаивал я. — Поверьте, я в самом деле прошу для друга.
— Ладно, — сказал Ямани, — быть по-вашему. Скажите своему другу: если уж он такой азартный, пусть продаст все, что у него есть. Только предупредите: речь идет не об инвестиции, а об игре в рулетку.