Он пил и ел с друзьями, и до сих пор его песни звучат во мне. Я не пью и мне не с кем петь!
Он носил меня на своих добрых плечах, макушка моя задевала ветки сосен, дух мой захватывало, и я мечтал когда-нибудь поносить и его. Нет, ДЖИНН, я ни в чем не похож на него, ни в чем!
Где перец и где соль?..
ДЖИНН. (улыбаясь) А, может, ты совсем не пельмени? А ватрушка или круасан. Или булочка с изюмом?
РОЛАН. Но ты предпочитаешь булочку пельменям.
Он мягко улыбнулся и погладил ее по волосам.
ДЖИНН. Это потому, что я их никогда не ела. Никогда не пробовала. Я их не знаю. А круасан я ем каждое утро.
ДЖИНН рассмеялась и взлохматила ему его шевелюру.
ПИТЕР. (из кухни) Эй, там, засеките время. Кастрюля полна кипящей водой, и я бросаю в нее пельмени. И они должны кипеть три минуты. Ни больше, ни меньше. Иначе не получится чуда! Засекли?
ДЖИНН. Раз, два, три! Бросай!
Из кухни слышится звучный «шлёп».
ДЖИНН. (РОЛАНУ) Через три минуты мы отведаем, что это такое.
РОЛАН. (глядя в окно) Посмотри, взгляни быстро!
ДЖИНН. Что там?
РОЛАН. Молодая звезда упала с полночного неба.
ДЖИНН. Где?
РОЛАН. Вон, падает, видишь?
ДЖИНН. Да, да, вижу.
РОЛАН. Загадай желание, ДЖИНН. Мама всегда загадывала, когда падали звезды. У них такой обычай — когда падают звезды — загадывают желание. И она всегда загадывала и всегда сбывалось. Ну, загадывай!
ДЖИНН. Уже, загадала. А ты?
РОЛАН. Я тоже.
ДЖИНН. Когда должно сбыться, Вася?
РОЛАН. Скоро. Мама говорила, что скоро…
ПИТЕР. (из кухни) Ну, сколько там?
ДЖИНН. (спохватываясь) Кошмар! Снимай, Петя, снимай! Три минуты пятнадцать секунд.
ПИТЕР. Бездельники! (слышится грохот кастрюли) Шалопаи!
С дымящейся кастрюлей в руках, довольный и сияющий, появляется ПИТЕР.
ПИТЕР. Мошенники! Разгильдяи. Чуть не испортили пельмени! Чем вы здесь занимаетесь?
ДЖИНН. Мы загадывали желания. Упала звезда — и мы загадали.
ПИТЕР. И что?
ДЖИНН. Если сбудется, я тебе скажу.
ПИТЕР. Черт с вами! Прощаю. Ну, налетай! (ставит кастрюлю на стол). Только не обожгитесь!
ДЖИНН. (пробуя) Какая вкуснятина! Сногсшибательно. А, Вася, что ты скажешь?
РОЛАН. Вкуснее булочки с изюмом?
ДЖИНН хохочет.
ПИТЕР. Что за булочка? Хватай пельмени. Ешьте, жуйте и хвалите вашего Петю! Пельмени почти как сельдерей, они способствуют веселости в сердце и радости в душе. (разливает). Путешествие продолжается! Сейчас мы путешествуем вместе. Это чистая радость. Семь лет я не испытывал такой радости. За ДЖИНН и ВАСЮ, великих путешественников. Чтобы ваше путешествие никогда не кончалось! Ну, поехали!
Все выпивают и какая-то печаль вновь повисает в воздухе.
ДЖИНН. Что ты вспомнил, Петя?
ПИТЕР. Те дни, когда она поехала без меня. Я не знал, что делать, куда себя деть. Я сел в самолет и полетел туда, на север. Стоял июнь. В аэропорту я взял такси и покатил к той скамейке. Она не изменилась. И Екатерина была та же. И ее фавориты. И белая ночь.
Я сел на скамью, смотрел в плывущую ночь и слушал ее голос. Он возникал откуда-то оттуда, из тумана ночи.
Много хороших слов сказала она мне.
А потом я достал бутылку водки и начал пить. Как бродяга.
Впрочем, я им и был. Сидел и пил. И ко мне подсел какой-то помятый мужчина, незлобный, тихий и попросил угостить.
«Нельзя пить одному, браток, — нежно сказал он, — нельзя».
И мы начали пить вместе. И я ему рассказывал про Свету.
А он мне про Людмилу. И слезы вдруг выступили на его добрых глазах. Мы обнялись, как браться, и затянули «Ямщик, не гони лошадей».
ПИТЕР замолчал, что-то вспоминая.
ДЖИНН. А потом?
ПИТЕР. Что потом… Нас арестовали. Милиционер сказал, что никогда бы не подумал, что представитель такой порядочной и такой нейтральной страны так пьет и так кричит по ночам. И будит честных людей. И я ему рассказал про Свету. Он стукнул меня по плечу, достал стаканчик, и мы пили уже втроем… (он посмотрел на ВАСЮ и ДЖИНН). Вот такие, братишки, дела…