Дамдин, на слова моего друга, недовольно дёрнул щекой, после чего внимательно посмотрел на Акамира, затем снова перевёл взгляд на меня. В шатре воцарилась напряжённая тишина. Советники и командиры перешёптывались между собой, но никто не решался высказаться вслух.
— Ты слишком много себе позволяешь, Ян, — наконец произнёс Дамдин. — Ты думаешь, что твои заслуги дают тебе право игнорировать мои приказы? Ставят тебя выше остальных? Ты ошибаешься. Ты всего лишь инструмент в моих руках. И если инструмент становится непослушным, его выбрасывают и заменяют новым.
Я почувствовал, как внутри меня закипает гнев, но сдержал себя. Сейчас было не время для эмоций. Я должен был быть хладнокровным и расчётливым. Даже несмотря на то, что Инь внутри меня требует указать наглому монголу его место. Ведь, несмотря на высокую должность, по силе он явно не дотягивал до нынешних нас.
— Темник Дамдин, — сказал я, стараясь говорить спокойно. — Я верно служил тебе и Великому Хану. Я практически полностью уничтожил клан Тигров, который был угрозой для всех нас.
На этих словах, в мой адрес послышались насмешки, со стороны прихлебателей Дамдина.
— Да! Они были угрозой! Именно они поставляли всем захваченным нами городам огненные стрелы и огненные копья. Именно они обеспечили их гарнизоны порохом, с чьим разрушительным уроном мы все столкнулись! Я действительно сделал многое. Я не просто посылал свой отряд в бой, а сам всегда шёл в первых рядах, в отличие от многих из присутствующих здесь.
Вот тут разговоры на секунду стихли, а в меня упёрлись раздражённые и полные злости взгляды как минимум половины советников и командиров, среди которых был и Жаргал. Уж в него то я своими словами точно попал.
— Поэтому, я не понимаю сути претензий. Я воин, как и все мои бойцы, которых я набрал из тех, кого вы считаете мусором, недостойным так называться. Однако, мой боец уже доказал всем обратное, победив при всех бойца Басана. И всё равно вы продолжаете относиться к нам как к тем, кто никогда не станет вам ровней.
— А вы и не станете, — чуть ли не сплюнул один из монголов. — Только дети Степи являются настоящими воинами. А ханьцы, про которых ты говоришь, и одним из которых являешься сам, скот, которому нужен пастух!
— Ты, что ли, воин? — криво усмехнулся я, окинув говорившего презрительным взглядом. — Очередной любитель почесать языком и побить себя кулаком в грудь. Если тебе действительно есть, что сказать, вызови меня на поединок! В противном случае, молчи, пока тебе не разрешит твой… пастух.
Лицо монгола от возмущения моментально налилось кровью. Он даже слегка привстал с подушек, на которых сидел, однако, для того, чтобы плюхнуться обратно, ему хватило повелительного жеста Дамдина.
Взгляд главного темника монголов внимательно скользил по моему лицу, пытаясь уловить малейшие признаки слабости. Но я стоял непоколебимо, готовый ко всему. Внутри меня бушевал шторм, но внешне я оставался спокоен.
— И вот опять! — наконец произнёс он. — Ты слишком дерзок для того, за кем никто не стоит.
— За мной стоят мои ближники, мои воины и мой клан, — пожал я плечами. — Этого достаточно, чтобы не бояться сказать правду.
— Твой клан? Очень смешно! — Дамдин на самом деле засмеялся. — Одно название! Но, в чём-то ты прав. Ты действительно пока слишком ценен, чтобы просто так тебя уничтожить, — задумчиво проронил Дамдин. — Но твоя дерзость не останется безнаказанной. Ты и твои люди будете наказаны. Ты лишишься части своих войск и трофеев. И если ты ещё раз ослушаешься меня, я не буду столь милостив.
— Про какую часть идёт речь? — выдавил я из себя, заранее предполагая, что услышанное мне не понравится.
— Девять десятых частей, что людей, что трофеев. И не думай, что у тебя получится что-нибудь утаить!
Советники Дамдина довольно заулыбались, злорадно глядя на меня.
Я же с трудом разжал челюсть, которую свело от гнева и произнёс всего дно слово:
— Неприемлемо.
— Что? — искренне удивился Дамдин, когда до него дошёл смысл сказанного. — Ты решил поторговаться со мной? Решил поспорить?
— Я не собираюсь никому отдавать своих людей. С трофеями ещё можно решить, но не людей. Они поверили мне и пошли за мной. Я дал им силу и несу за них ответственность. Отдать их кому-то из них? — я махнул рукой в сторону монголов, которых явно напрягли мои слова. Многие сжимали кулаки, словно был готовы наброситься на меня с голыми руками. — Да они же бросят их умирать в первом же бою, а сами пойдут следом, добивая тех врагов, кто останется в живых.