Я проводил его взглядом, после чего перевёл его на Хранителя. Дух-змей, несмотря на серьёзные повреждения, всё ещё был опасен. Его морда, обожжённая пламенем Алева и Акамира, медленно затягивалась, а оставшийся глаз, холодный и безжалостный, с ненавистью следил за утаскиваемым Лэем Акамиром.
Инь, тем временем, не прекращал атаковать. Он вцепился в шею Хранителя, рвал духа когтями и зубами, но тот, кажется, даже не замечал его. Вместо этого, Хранитель снова раскрыл пасть и…
— Берегись! — закричал я, но среагировать никто не успел.
Из пасти Хранителя вырвалась волна духовной энергии, сметающая всё на своём пути. Трава вокруг пожелтела и завяла, в нашу строну полетели комья земли, а те из бойцов, кто стоял слишком близко, рухнули на землю, корчась от боли. Лэй, который не успел убежать далеко, упал на Акамира, стремясь закрыть его своим телом.
Всё это я успел отметить краем глаза, с трудом удерживаясь на ногах. В глазах темнело, в ушах зазвенело, а тело пронзила внезапная слабость. Однако, несмотря на всё это, в голове билась мысль, что если сейчас упаду, то снова подняться мне Хранитель уже не даст.
— Инь! — прохрипел я, пытаясь достучаться до впавшего в боевую ярость медоеда.
На удивление, он отозвался в тот же миг и поделился со мной своей энергией. Мысли прояснились, а тело наполнилось силой. От слабости не осталось и следа. Я выпрямился и увидел, как Хранитель медленно скользит в мою сторону. Его глаза сверкали холодным торжеством. Он словно чувствовал, что победа близка. И даже вцепившийся в его шею Инь не особо-то его и тревожил.
Я поднял руки, превращая когти в длинные, острые клинки. Через мгновение, Инь, которого Хранитель почему-то игнорировал, внезапно увеличился в размерах и ударил змея лапой по морде. Удар был такой силы, что из тела Хранителя вырвало здоровенный кусок, а сам он зашипел то ли от боли, то ли от злости на мелкую букашку.
Я воспользовался тем, что Хранитель отвлёкся на медоеда, и сократил разделяющее нас расстояние, оказавшись рядом с ним. Вложив в удар всю свою ярость и силу, я вонзил клинки в оставшийся глаз.
Дух взревел от боли, замотал мордой, пытаясь стряхнуть меня, но я держал крепко, стараясь прижать его к земле. Инь вцепился Хранителю в горло, рвал плоть и тут же её поглощал. С каждым проглоченным куском он становился всё больше и больше, а тело змея, напротив, тускнело и словно уменьшалось.
Хранитель не оставлял попыток вырваться до самого последнего момента. Но у него не было ни единого шанса. Мало того, что Инь вырывал и поглощал огромные куски, так к этому «пиршеству» подключились все духи-змеи наших бойцов, которых сюда догадался пригнать Мин. Да и Алев подключился, впившись зубами в тело поверженного врага. Самое интересное, что к тому моменту, как Хранитель «растворился», у огненного лиса полностью восстановилась его лапа!
Инь после боя слегка уменьшился в размерах. Но по сравнению с тем, каким он был до сражения с Хранителем, медоед увеличился раза в два. И это я не говорю уже о той силе, которая бурлила в нём, заставляя остальных духов держаться от него на расстоянии.
С нашей связью тоже происходило что-то непонятное. Я чувствовал, что меня заполняют его эмоции и желания, вытесняя мои собственные мысли. И это пугало. Я сопротивлялся этому как мог, помня о том, что, если дам слабину и позволю ему захватить свой разум, то меня просто не станет.
При этом я ощущал невероятную мощь! Духовная энергия переполняла моё тело, мне хотелось выплеснуть её наружу, сойтись в схватке с сильным противником. Я чувствовал, что вернулась часть былого могущества. Да, небольшая часть, но у меня появлялась возможность отомстить.
Меня обуяло сильное желание уничтожить духа-Тигра, триединого Коня, Змея и… ещё кого-то. Но кого именно, вспомнить я не мог. Мысли о врагах принесли с собой такую волну всепоглощающей ненависти, что я с трудом с ней справился. Помогло лишь то, что, в какой-то момент, я смог осознать, что это мысли Иня. А потом, шаг за шагом, я отделился от них.
Когда я, наконец, открыл глаза, то увидел над собой звёздное небо. Я лежал на спине, в покачивающейся повозке. До моих ушей доносились знакомые голоса, которые отдавали команды отряду, заставляя людей двигаться дальше, несмотря на то, что вокруг была ночь.
Лица коснулось что-то холодное и влажное. Я резко дёрнул рукой и сжал это «нечто». Раздался испуганный женский вскрик, а до меня дошло, что напугавшая меня вещь была всего лишь мокрой тряпкой, которой Мейхуи протирала мне лицо.
— Господин Ян, Вы очнулись! — раздался её на удивление радостный голос, словно это не она прошлой ночью пыталась меня убить.