Как ни странно, имею, но мой муж почему-то никак не может в это поверить. А если он начинает сетовать на сложность русской грамматики и я, не сдержавшись, разражаюсь смехом, потому что с русским в отличие от математики у меня трудностей не было, он обижается:
— Хорошо тебе смеяться. Ты ведь не знаешь, что такое учеба в военной академии. Это похуже монастыря, моя милая…
Тоже мне монах! Правда, иногда мне его жаль — так он похудел и побледнел, видно, учеба отнимает у него много сил, а иной раз так и хочется напомнить, что помимо учебы у него есть дом и ребенок, который способен за день извести кого угодно, не то что слабую женщину. Но об этом я не смею и заикнуться.
На сей раз мои невеселые мысли прервал настойчивый внутренний голос: «Ты сама выбрала такую жизнь, никто тебя к этому не принуждал». На миг мне показалось, что в голосе звучат знакомые нотки. Откуда я его знаю? А голос продолжал: «Ты же давала клятву никогда не роптать. Помнишь?..» «А я разве ропщу? — пробую я неумело защищаться. — Ну а если и так? Сдержать клятву, данную самой себе, совсем не просто». «А тебе хотелось бы свернуть на путь более легкий?..» — вопрошает голос уже более язвительным тоном.
Если бы я не потеряла картинку с изображением любимого Отважного Сердца, я бы решила, что это он упрекнул меня. Но… это, видимо, влияние бехеревки. Когда за пани Кутилковой закрылась дверь, я выпила еще одну рюмку, и у меня сразу закружилась голова… Я даже до ванной не в состоянии была дойти, сил моих хватило только на то, чтобы раздеться и надеть ночную рубашку. Будильник моя рука уже не удержала…
Проснулась я от необычайной тишины за окнами. Бульдозеры молчали. А на улице было белым-бело от снега. Его выпало так много и он так красиво искрился в лучах солнечного света, что мне сразу вспомнились рождественские открытки. В квартире тепло и уютно. И трудно было даже представить, что в прошлом году в это же время мы мерзли здесь от холода и страдали от неустроенности. «Увы, где прошлогодний снег!»
Строчка из Вийона напомнила мне о Михале. Эти стихи он прочитал и в тот раз, когда мы случайно встретились с ним. Встретились после стольких лет!
Это произошло в тот день, когда Ян уехал в академию. Я провожала его до Будеёвице, где он должен был пересесть на скорый поезд. Сказала, что мне надо купить кое-что для квартиры. Это была правда, но только не вся правда. Прямо с вокзала я поехала в педучилище. Поехала на такси, чтобы не было времени передумать. Мне не могло прийти в голову, что за дверью с табличкой «Заместитель директора училища» (имени я от волнения не прочитала) я встречу Михала.
Я узнала его сразу, ему же на узнавание потребовалось несколько секунд.
— Яна!.. Как ты сюда попала?
— Вот хочу на старости лет снова взяться за учебу…
Мы оба рассмеялись, но в нашем смехе не было и тени смущения. Кружок художественного чтения, первая, почти детская любовь и первое разочарование, невольной виновницей которого стала Моника, — все это было так давно! Да и было ли? Я смотрела на Михала и не могла представить себе, что когда-то была в него влюблена. Сколько же мне было тогда? Кажется, шестнадцать. В эти годы девушек нередко пленяет в парнях рассеянный, мечтательный взгляд, мягкие пряди волос, спадающие на лоб, умение петь и играть на гитаре…
Михал писал стихи, сочинял музыку к ним, был страстным поклонником Вийона и стихи подписывал не иначе как «Мишель Франсуа». Однажды, вероятно, чтобы сделать ему приятное, мы отпечатали на школьном ротаторе десять экземпляров его сборника «Сто стихов в подражание Вийону». Это была довольно изнурительная работа…
Теперь он подписывается совсем по-другому: профессор Михал Швец. Кроме административной работы он занимается преподаванием. Его специальность — чешский и русский. Он аккуратно подстрижен, но мягкие пряди все равно упрямо спадают на лоб, и взгляд его остался прежним. Ученицы наверняка от него без ума.
Он долго меня разглядывал, потом сказал:
— А ты не изменилась, Яна. Нет, я не прав, ты очень похорошела… Чем же ты занимаешься?
— Я вышла замуж, счастлива, мой муж — офицер, у меня есть сын. А ты? Все еще не женат?
— Снова не женат. Моя бывшая жена играла в здешнем театре, а потом получила приглашение в Прагу и… — Он меланхолично улыбнулся, остановил на мне взгляд и, отбросив со лба непокорную прядь, продекламировал:
Передо мной был прежний Мишель Франсуа, как он когда-то себя называл, и в то же время выпускник филологического факультета, профессор Михал Швец.