— Вы и есть герр Вахтер, верно? — дружелюбно спросил доктор Руннефельдт. — Герр генерал рассказывал о вас. Вы неразлучны с Янтарной комнатой?
— Да, — кивнул Вахтер и поинтересовался: — А вы — доктор Руннефельдт?
— Да.
— Из СС?
— Нет. Почему?.. Ах, это. — Он посмотрел на свою форму. Я руководитель международного отдела государственного музея в Берлине. Фюрер дал мне особое поручение. Я не солдат и не офицер, и до этого не носил форму. Теперь мне придали облик офицера СС и сделали зондерфюрером. — Доктор Руннефельдт пожал плечами. — Только поэтому я в форме.
Доктор Волтерс засвистел громче. Неслыханное дело, возмущался он про себя. Дружеский разговор с каким-то служащим. И его поставили командовать мной, ротмистром! А этот Вахтер! Его проверяли? Кто его проверял? Где его личное дело? Этот субъект может без зазрения совести наговорить что угодно, а на самом деле окажется советским агентом! Двести двадцать пять лет на службе у русских… И за эти годы он сам не стал русским? Кто в это поверит? Если на этого человека нет личного дела, надо как следует ему врезать, и тогда он расскажет всю правду про своё прошлое! Может, когда мы узнаем, кто он такой, у нас глаза на лоб полезут!
— Вы хотите разобрать Янтарную комнату и увезти? — спросил Вахтер. Он немного успокоился. Раз это не офицер СС, может, он не заберет комнату как трофей и она не исчезнет бесследно.
— Да, — ответил доктор Руннефельдт. — Завтра и начнём. Мы разберём комнату на отдельные панели, упакуем в специально приготовленные ящики и перевезём в другое место. Для этого нам выделят восемнадцать грузовиков. — Доктор Руннефельдт посмотрел в спину доктора Волтерса, который всё ещё свистел. Теперь это был парадный марш. — Вы нам поможете, герр Вахтер? — спросил он громко.
— Если это необходимо...
— Если кто и знает Янтарную комнату, как самого себя, так это вы.
— Самого себя я знаю меньше всего, герр доктор.
— Вы правы. Многие в отношении самих себя совершенно слепы.
Это был выстрел в сторону доктора Волтерса. Он понял это сразу, стиснул губы, и свист превратился в шипение.
— И куда вы повезёте комнату? — спросил Вахтер безо всякой надежды.
Однако доктор Руннефельдт откровенно ответил:
— В Кёнигсберг.
Мозг Вахтера лихорадочно заработал. Кёнигсберг. Восточная Пруссия. Янтарная комната останется на востоке! Есть маленькая надежда… поехать в Кёнигсберг вместе с ней. Доктор Руннефельдт не такой человек, который сразу же откажет. С ним можно договориться. Его напряженные отношения с доктором Волтерсом могут оказаться дверцей в будущее.
— Потом, после победы, её разместят в самом большом в мире музее. — Доктор Руннефельдт сделал широкий жест руками. — Янтарная комната будет его основной частью. Музей, который фюрер построит в Линце, станет храмом искусства на тысячу лет…
— Я уже слышал об этом. Линц на Дунае, в Австрии.
— В Остмарке, мой дорогой Вахтер. Но этот нюанс вы не знаете. — Доктор Руннефельдт широко улыбнулся. — Ваша семья всё это время служила русским… Почему вы не обрусели?
— Таково было указание короля Фридриха Вильгельма I. Где бы ни оказалась Янтарная комната, при ней должен находиться Вахтер, который всегда должен оставаться немцем и заботиться о ней.
— И вы теперь последний из Вахтеров?
— Да, — ответил Вахтер после секундной паузы. — Да, герр доктор. Мне не удалось зачать ребёнка. Моя жена умерла очень рано. Я её очень любил и не захотел жениться снова. Я знаю, что совершил ошибку. За двести двадцать пять лет у всех Вахтеров были сыновья, и только я не выполнил указание короля.
Некоторое время он молчал, вспомнив о Николае, который в эту минуту, возможно, находится в Эрмитаже, в Ленинграде. Будет большим счастьем, если он переживет эту убийственную войну. А если нет… тогда он сейчас не соврал. Собрав всё мужество, Вахтер посмотрел доктору Руннефельдту в глаза. Добрые глаза, снова подумалось ему. Но форма офицера СС делает его опасным.
— И поэтому… поэтому у меня к вам просьба, — сказал Вахтер и глубоко вздохнул. — Как у последнего из Вахтеров… Может, я ещё пригожусь? Могу ли я сопровождать комнату в Кёнигсберг?
Доктор Волтерс повернулся на каблуках. Подошвы его сапог заскрипели по наборному паркету.
— Невозможно! — возмущенно рявкнул он. — Что этот человек о себе возомнил?! Пусть охраняет пустой дворец и гоняет здесь крыс, клопов и тараканов.
Он резко замолчал — ему стало ясно, что он совершил крупную и не предвещающую ничего хорошего ошибку.
Доктор Руннефельдт среагировал без промедления.