Только, похоже, попытку можно засчитывать, как неудавшуюся. Очень уж Сейхери понятливо хмыкнул. Но игру мою поддержал и выдал этак посекрету:
— Предположим, исповедь и затянуться может, а с временем у нас беда… А вот если я вдруг начну биться в истерике, и возрыдаю на ваших обманчиво хрупких плечиках, на тему — не хочу умирать, то думаю, сия постыдная информация останется только вашим достоянием.
— Я прямо не знаю, как и отнестись к такой перспективе, — ответила, улыбаясь, оценив по достоинству харизму ушастого шутника.
— С должной благодарностью и пониманием, — подсказал руководитель РАМИиЗ. — Не каждому студенту, знаете ли, выпадает такая честь.
После лирического отступления, которое скрасило нам с ректором немного настроение, пришлось все же вернуться к суровой действительности.
— Полагаете, помощи ждать не придется? — спросила предельно ровно, словно линию оборвавшегося сердца начертав.
— Вы же видели мощность, произошедшего взрыва. Даже рарха задело, с его-то природной неуязвимостью к такого рода опасностям. А уж остальных… Больше всего я опасаюсь за вашего дядю, он человек и… — принялся допускать предположения по развитию событий наверху Волин, но был мной строго осажен.
— Вот именно, он — человек. А мы живучие, что те… — сравнение напрашивалось на язык не совсем лестное, зато вселяющие надежду. Впрочем, я все же не стала договаривать, ограничившись расплывчатым: — ну, вы знаете.
Не могла увидеть, ибо тратить в нашем положении силы еще и на подсветку стало бы фатальной глупостью, но почувствовала, что эльф улыбнулся.
— Так вот, — продолжил мужчина развивать свою точку зрения на сложившуюся ситуацию, — пока ваши защитники оклемаются, у нас не останется воздуха. Его и сейчас-то, что рыхт наплакал. Думаю, есть минут пятнадцать… ну, двадцать, если экономить, — добавил с сомнением.
Не менее недоверчиво заметила:
— По-моему, с этим вариантом мы уже припозднились. Долгие разговоры, не способствуют воздухосбережению.
— Зато они не дали нам обоим потерять хладнокровия. Здесь и так излишне жарко.
Кивнула. Потом спохватившись, сказала вслух, осознавая, что вряд ли мою мимику сейчас можно распознать:
— Согласна. Однако мне кажется, есть вероятность, что мои защитники, — повторила определение ректора с особой горделивой интонацией, — все же успеют пробиться к нам раньше.
— А вот этого я опасаюсь еще сильнее, — отчего-то совершенно печально заметил Волин. И пояснил, не дожидаясь встречного вопроса: — Вы только представьте, что произойдет с нами, если они разом начнут рыть землю магически? Где гарантия, что шквал силы нас не зацепит? Это ведь не лопаткой по темечку получить. Тут последствия будут, куда трагичней… Они ведь тоже не смогут определить точное расстояние.
— Почему?
— Им помешает созданный мною карман.
— Может быть… — вновь пересохшие губы, к которым уже и язык присоединился, мешая связно изъясняться, — может быть Демир сможет нас вытащить. У него с некоторых пор получается не просто выжигать пространство ко мне, но и меня вытягивать.
— Через земную твердь? — позволил себе скептицизм Сейхери.
— Вообще-то, ему и андрогиновский портал не стал помехой, — напомнила посмевшему усомниться эльфу в силах моего пернатого силача о недавних событиях.
Да уж, вот не ожидала, что теперь они мне не будут казаться такими уж безнадежными. Как говорится, есть счем сравнить.
— Что? Что не так? Что ты застыл, как потерянный на базаре мальчишка? — орал Аскрин до того искренне и гневно, что казалось вся нечисть, числящаяся на балансе академии, попряталась от греха подальше. Поскольку под руку декана магии Смерти попасть себе дороже. Выглядел он, к слову, соответственно тону: весь в порезах, с повисшей безвольно рукой, и держался на ногах исключительно из врожденного упрямства, коего богиня Созидания отмерила щедро всем Фирсенам.
— Не получается. Я не чувствую ее. Ты доволен? — не менее эмоционально и совершенно не считаясь со старшим возрастом собеседника, отрезал Феникс.
Еще не крича, но говоря явно на повышенных тонах. В глазах его разлилось пламя, и было оно яростным, жадным и разрушительным. Волосы приобрели совсем уж ярко огненный окрас, а черты лица то и дело смазывались, выпуская наружу птичью сущность.
Только от огненной пташки толку сейчас мало. Хотя…
— Эта дрянь, — вымолвил Демирин и рукой дернул в сторону жижи разлившейся, словно нечистоты из прорванной трубы, неприглядным озерцом в эпицентре взрыва, — не дает пробиться. Ты, как? — обратился к демону, уже пришедшему в себя, но еще не поднявшемуся на ноги.